Ну это для мирских такое объяснение подходит, как бытовая криминальная хроника, что ли… Потому что не может Спутникова супруга перепить, на нее же колдовство с первого дня работать начинает. И уж тем более не уснет она с сигаретой: у нас-то, в отличие от мирских, природа другая — на сон три-четыре часа в сутки хватает, в остальное время мы работу работаем. Так что не мог тот Спутник проворонить жену, позволить ей что-то выпить и с сигаретой в постель забраться. Да и сам бы не задохнулся: дым — это же не огонь. Оба только в одном случае погибнуть могли — если кто их, спящих, бензином облил и поджег потом. Именно поджогами — керосином ли, смолою — с нашим братом и сестрой в Черные времена боролись. Но сейчас-то начало двадцать первого века, кому ведьмы помешать могут?
Так что разговоры про тот случай долго среди московского сторожевого народа крутились, а вот действовать надо было быстро. Будущего Гуньку Старый выдернул прямо из больницы, отвел глаза всем — от главврача до журналистов, и долго работал с мальчишкой. Специально увез его сюда, чтобы никто лишний не увидел. К каким выводам Старый пришел — никому не известно, а вот гипотеза о том, что парень родную мать с отчимом порешил, и у нас в сплетнях проскальзывала, и в учебниках тоже. Дескать, тот Спутник-стахановец должен был купировать будущего серийного насильника или вроде того, а мальчишку перемкнуло, он не то мать к новому мужу приревновал, не то нового мужа к матери… Иными словами — задачу-то по благополучию мирских мы решили, но какими жертвами и какой ценой?
Впрочем, были такие, кто в Гунькиной вине сомневался. Стечение обстоятельств — оно ведь у всех бывает — что у мирских, что у нас. Куда удобнее всех собак на малолетку навесить, чем искать кого-то, кому наше ведьмовство поперек горла.
— Тима, а посмотреть на него можно? — прошу я и, чтобы задобрить Тимофея, цапаю себе еще кусочек пирога.
— А чего там смотреть, Лен? Лежит себе в ноль ноль седьмой лаборатории, у него там два кота сменяются, ничего интересного… Делать нечего — сходи, посмотри, только дверь не открывай — тварюшки этого не любят. Как тебе пирог-то, кстати?
Я не успеваю расточить вполне искренние комплименты — стены столовой, да и всего дома начинают мелко дрожать. Хорошо, что сквозь стеклопакеты шум смягчается, а то бы мы сейчас оглохли тут все. Это на поляну у Инкубатора, на ту самую, где по ночам коты со своими подружками играются, вертолет сел. Обычный такой, желтенький, с государственной символикой на боку и разве что без мигалок: как и полагается транспортному средству, на котором чиновник на охоту, рыбалку или в баньку собрался слетать. У мирского населения — никаких вопросов.