Теперь солнце пылало. Я плавал в широкой реке. Фаиме не могла решиться на это, она стыдилась купаться со мной. Солнечные ванны, незнакомое в Сибири лечение, сделали меня румяным и снова сильным. Окруженный заботливыми людьми, я вскоре восстановился. Только лишь немногие седые волосы напоминали мне о часах моего отчаяния и болезни.
Это случилось в середине июля.
«Строится гимназия для пятисот учеников!»
Эти слова переходили из уст в уста. Маленький городок Никитино был в волнении. Жизнь и действия приходили в покинутую, потерянную местность. Все жители гордились, они теперь уже важничали. «Никитино должно стать центром цивилизации для самой дальней окрестности».
Почти все военнопленные и примерно триста заключенных были привлечены к строительству. Строители уже прибыли, руководителем всех работ был балтийский немец, архитектор из Риги. Так как моя квартира была достаточно велика для меня, он жил у меня. Мы вскоре сдружились. По его инициативе я получил весь надзор за машинами для обработки древесины. Как голодный я набросился на это задание. Я был необуздан и счастлив.
Утром, едва солнце поднималось над горизонтом, я спешил на работу. Вплоть до наступления темноты я находился среди машин и людей. Я обедал в лесу. Я часто сам пилил, так как обученного персонала не хватало. Пот тек ручьем, но усталость не овладевала мной. Так шли дела день за днем, день за днем, палило ли безжалостно солнце или шел потоками дождь. Так я снова научился смеяться.
Машины днем и ночью вгрызались все глубже и глубже в лес. Беспрерывно падали деревья, превращаясь в доски и необходимый стройматериал. Лес стонал и охал, его тысячелетний сон был внезапно нарушен.
Строительство росло с поразительной быстротой, и любопытные только лишь удивлялись работающим людям и визжащим, пилящим, режущим машинам.
Заключенные, привычные к тупой, непроизводительной работе, рубили деревья с заметным удовольствием. Их питание было великолепным, и обращение вполне хорошим. Архитектор позаботился об этом. Горе тому охраннику, который по старой привычке угрожал побить арестантов, он тогда слышал от балтийца крепкие слова и видел жесты, которые невозможно было понять неправильно. Даже полицейский капитан не решался перечить архитектору.
Между тем в Никитино приходило большое количество писем и заявлений о вступлении. Школьное бюро работало точно так же лихорадочно как мужчины на строительстве. Жители самых отдаленных поселков, маленьких деревень записывали своих детей и приветствовали создание школы. Из хаоса камней, балок и досок возникало импозантное двухэтажное строение. Через свои многочисленные окна оно удивленно смотрело на лежащую вокруг него дикую местность. Оно был ребенком культуры, прогресса, вокруг него, однако, все было серо, мелко и примитивно.