Одним толчком я взял ее на руки, понес ее к воде, и поплыл вместе с ней.
- Что говорила тебе Екатерина Петровна? – спросила Фаиме, когда плыла рядом.
- Она сделала мне недвусмысленное объяснение в любви.
- И что ты ответил ей на это, Петр?
- Я бывший каторжник, и татарка была бы еще слишком хороша для меня.
Я совсем близко подплыл к Фаиме, перевернул ее на спину и беззаботно поцеловал ее. Скоро мы исчезли за изгибом реки.
Маленькая, засаженная лесом возвышенность; мы взобрались на нее.
Фаиме развязала бант своего купальника и сбросила его с себя; освобождено она сделала глубокий вдох.
Рядом со мной лежало мокрое, блестящее тело. Татарка... Ее глаза блестели и жили, как в калейдоскопе преломлялись в них самые пестрые солнечные лучи. Она была похожа на блестящую, переливающуюся светом рептилию, которая хочет вдохнуть в себя весь солнечный жар. Между нами лежало сильное напряжение, разожженное, вдобавок, знойными солнечными лучами.
- Я не отдам тебя ни одной женщине, как бы она ни была красива. Я даже могла бы забыться, потерять самообладание, никогда не пожалев о своем поступке.
Глаза девочки стали колючими. Дикая ненависть вспыхнула в них.
- У тебя не будет повода для этого, любимая!
Накопившееся нетерпеливое напряжение отступало между нами обоим.
- Петруша, – она подползла очень близко ко мне, приложила свою щеку к моей груди, и внезапная краснота окрасила ее загорелое лицо. – Я хотела бы у тебя что-то спросить. Не злись на меня из-за этого; мне так часто приходилось думать об этом.
- Я уже знаю, что ты хочешь спросить, любимая, это неизбежно. Ты очень хочешь стать матерью?
- Да, Петруша, матерью твоего ребенка. Я завидую всем этим женщинам, у которых есть ребенок. Почему у меня не должно быть ребенка? Или я не должна, Петр, нет, ты не хочешь этого?
- До сих пор судьба была очень благосклонна к нам, Фаиме. Нам предстоит еще очень дальняя, дальняя дорога – к нам домой. Только когда мы оба сначала будем дома, тогда...
- Хорошо, тогда я хочу ждать так долго.
- Но это не зависит от меня, любимая.
- От кого же, Петруша?
- От судьбы.
- От Бога, от твоего Бога, Петр?
- Да.
- Но, а ты сам, в этом случае, не являешься ли Богом?
- Нет! Я могу только любить тебя. Но подарит ли Бог тебе детей, я не могу этого знать.
- Можно ли сделать что-то, чтобы получить детей?
- Нет, едва ли.
- И если я молюсь теперь твоему Богу, чтобы он подарил мне детей, поможет ли это? Ты думаешь, я должна делать это?
- Ты не должна молиться моему Богу. Твоя религия точно так прекрасна, и твой Бог точно так же мудр и добр. Если он не подарил тебе до сих пор ребенка, вероятно, так и должно было быть. Это лучше всего для тебя.