- Да, – отвечает другой, – ничего... он приедет... когда-нибудь он уже приедет!
И снова оба молчат. Наши ноги передвигаются автоматически.
- Где же ты научился так маршировать? – обращается тогда унтер-офицер ко мне. Он долго стирает пот со лба.
- В Германии, я ведь немец, – отвечаю я.
- Звание? – следует короткий вопрос.
- Лейтенант.
Как по команде меня теперь тщательно осматривают с двух сторон. Лопатин чувствует заметную гордость, он даже надевает свою шапку, и теперь пот течет по нему ручьями.
Звучит команда «стой!». – Теперь отдыхай. Мы хотим есть, а потом пойдем дальше.
Мы ложимся на твердой, замерзшей земле. Солдаты не спускают с меня глаз. Они достают из ранцев еду и нож и начинают жевать.
От голода мой рот наполняется слюной, и поэтому я вынимаю мой маленький камешек и отворачиваюсь, чтобы не видеть, как они едят.
- У тебя что, нечего есть?
- Нет.
- Они ничего не дали тебе с собой? Да, мне стоило бы об этом подумать... Вот кое-что для тебя. Бери же, мне хватит. У меня крест на шее, я верующий христианин, я тоже был на войне, знаю как это, когда нечего есть. Бери же, бери, – и его голос становится мягким, действуя благотворно.
Я ломаю с ним хлеб.
- Так что же ты все-таки сделал? – спрашивает он меня потом.
- Я немец, хотел убежать через границу, к себе на родину, была драка, я дрался с солдатами, возможно, даже убил кого-то, другие утверждают, что я убийца.
Он хочет что-то сказать, но сдерживается.
- Ты поведешь меня на Обские болота? – спрашиваю я.
- Нет. А ты должен попасть туда?
Солдаты молча рассматривают меня и становятся заметно беспокойными.
- Унтер-офицер, ты как раз говорил мне, что ты христианин, ты дал мне поесть и попить... большая просьба есть у меня к тебе, выполни ее, будь ко мне милосерден.
- Что я все же должен сделать?
- Застрели меня!... Я не хочу сдохнуть в тех болотах... Скажешь своему начальнику, что я напал на тебя, угрожал смертью, тебе пришлось пристрелить меня, они тебе поверят...
- Я не думал, что ты трус, немец. Твои братья на фронте борются против нашего неудержимого русского человеческого катка. Один против десяти. В Мазурах они уничтожили всю нашу армию Самсонова, мы там потонули почти все. И ты, офицер?!... Он качает головой, на его лице я читаю презрение.
- Месяцами я скитаюсь из одной тюрьмы в другую. После этого уже прекращаешь быть человеком. Вы так измотали меня. Я не трус, унтер-офицер!
- Веришь ли ты в Бога, немец?
- Да.
- Если бы это было на самом деле так, то ты не обращался бы ко мне с такой чудовищной просьбой. Я должен отягчить свою совесть убийством? Все же, ты требуешь от меня убийства! Думаешь ли ты, – продолжил он нчерез некоторое время, – я не должен нести свой собственный крест? Я – только бедный солдат, что я должен еще ожидать от жизни? Моя единственная радость, мое единственное счастье – это девушка, Ольга. Она также бедна, сирота, у нее даже нет хлеба насущного. Теперь ее отчим хочет выдать ее замуж за богача. Он противен ей как грех. Но как нам пожениться, если у нас нет денег? Если Ольга сбежит от отчима, то куда ей идти, на улицу или ко мне в казарму?