— Ого! — только и сказал Роб.
Похоже, это удивило его почти так же сильно, как и ее. Но это было не главным в ее размышлениях, так что она заговорила снова:
— И я поняла сегодня, что с мистером Сообразительным Мойщиком Окон мне просто крупно повезло. Потому что без него я бы так и не нашла себя… ту себя, которую я отыскала здесь.
Повернувшись к ней, Роб медленно улыбнулся:
— Вот это откровение, Эбби!
— И еще одно, — добавила она и ради этого даже отложила недоеденный кусок пиццы. — Когда я сюда приехала, я была твердо намерена добиться своего, чего бы это ни стоило. Но когда я оглядываюсь на свое намерение любыми способами отнять у тебя прокат, то вижу, что это… очень по-гарретовски. И я помню, что уже говорила это, но повторю: я никогда не возьму у тебя того, чего ты сам не захочешь мне отдать. И теперь я ни за что не стану пытаться забрать у тебя лодочную станцию.
Тут Роб тоже поставил тарелку на стол и, придвинувшись к Линдси, крепко ее обнял.
— Вот и хорошо, — нежно сказал он, целуя ее в лоб, — потому, что я никогда бы ее тебе не отдал.
И почему-то это заставило ее рассмеяться. Надо же, как Роб научился смягчать свою ворчливость нежностью! Его жесткость оставалась при нем, но тот Роб, с которым она вначале познакомилась, никогда не стал бы утруждаться нежностью, так что теперь рядом с ней был совсем другой мужчина, а не тот, в которого она влюбилась с первого взгляда.
— Знаешь, — тихо проговорила она, — тебе это место очень дорого, и потому порой я удивляюсь, что ты мне все рассказал. О своем прошлом. Потому что — а вдруг бы я рассказала всем? Вдруг я все испортила бы?
Линдси услышала, что Роб шумно вздохнул, и повернулась, чтобы заглянуть в его теплые карие глаза. Спустя какое-то время он встретился с ней взглядом и признался:
— Наверное, в глубине души мне хотелось тебе довериться, моя хорошая. Мне это было необходимо.
Его слова проникли в сердце Линдси: они больше всего, что он ей говорил, походили на признание в любви.
— Я сожалею только об одном, — призналась она.
— О чем же?
— Что бы я ни сделала, — сказала она, качая головой, — я не могу повернуть время вспять и исправить то, как я поступила с тетей Милли. Почему-то мне казалось, что если я приеду сюда и попытаюсь выкупить ее дело, то это загладит мой проступок. А потом я решила, что если узнаю про ее жизнь, пройду по ее следам, то это загладит мою вину. И все это помогло… мне. Но в результате все сводится к одному: мне этого не исправить. Ее нет, я причинила ей боль, и за всю мою жизнь я не смогу этого загладить, так ведь?