— Хотя у вас есть основание думать, что я очень плохой человек, на самом деле это не так, — сказала она ему.
В густой тени сосновых веток он встретился с ней взглядом.
— Послушайте, не мое дело вас судить. И потом… все равно не имеет значения, что я думаю. Это касается только вас с Милли.
Она сглотнула тугой комок, поднявшийся к ее горлу, который вот-вот мог оказаться сильнее ее и прорваться наружу слезами.
— Но Милли здесь больше нет. И мне важно, чтобы вы мне поверили.
Он слабо качнул головой.
— Почему? Почему вам важно, что я думаю?
Отличный вопрос. Только ответа на него у Линдси не было.
— Не знаю. Но теперь вы — это все, что мне от нее осталось, и мне не хочется, чтобы вы меня ненавидели.
Это было для нее невероятно важно, хоть она совершенно не понимала почему — и не была уверена, что ее объяснение звучит хоть сколько-то убедительно. Она только ощущала жгучую потребность расположить его к себе, добиться простой симпатии.
На его лице появилось удивление, но после некоторого молчания он сказал:
— Ладно. Я не испытываю к вам ненависти.
— И не считаете, что я ужасная? — переспросила она тихо, но с надеждой.
Он медлил с ответом, так что она испытала острое желание хорошенько ему врезать.
— Ну?
Он вздохнул:
— Я не очень хорошо вас знаю, но… я не считаю вас ужасной.
— Были причины, почему я прошлым летом так поступила, — не сдавалась Линдси.
— И какие же?
— Мне промыли мозги.
— Это какой-то культ поклонников моды?
В ответ она возмущенно округлила глаза.
— Это долгая история. И не из тех, которыми мне особенно хочется делиться. Но скажем так: я в тот момент плохо соображала. А теперь я все понимаю. И мне очень жаль, что я так бездумно сделала тете Милли больно.
Продолжая смотреть ей прямо в глаза, Роб на этот раз ответил уже мягче:
— Ладно.
И теперь это прозвучало почти искренне.
А потом он резко отпустил ее руку — так, словно взглянул вниз и понял, что держит змею. Он держал ее за руку все это время, и в прохладном утреннем воздухе она моментально ощутила отсутствие его тепла. И сердце у нее тоже похолодело.
— Ну, идемте, — сказал он уже без всякого следа нежности. — Мы ведь почти пришли.
Слава Богу! Линдси сомневалась в том, что ее ног хватит надолго. Или ее самообладания.
— Я готова, — заявила она с решимостью, которой не чувствовала. — Ведите меня.
Еще через несколько минут тропа сделала крутой поворот. Линдси и Роб снова вышли из-под полога леса, и Линдси увидела, что тропа обрывается у деревянных перил, от которых — о Господи! — открывался вид на озеро Спирит с высоты птичьего полета.