— Как мне выйти незаметно?
— Не суетись. — Она села на постели, накинула на себя рубашку, но не надела даже кружевных трусиков, брошенных пенным комком у ножки кровати. — Не мог это быть Фрэнк. Он никогда не возвращается раньше времени.
— А кто же?
Они говорили шепотом. Кирка трясло. У Донны мелькнула мысль, что в критическую минуту он способен на глупости, и неожиданно она разозлилась на него. Даже если кто-то из прислуги застал их вместе, стоит ли так паниковать? Она прислушалась. Ни звука не доносилось ни из соседней комнаты, ни со стороны прихожей.
— Полная тишина, — констатировала она.
Кирк сидел подле Донны и пытался найти предлог, чтобы побыстрее выпутаться из столь щекотливой ситуации.
— И все же мне кажется, я кое-что слышал.
— Что с того? Ерунда, — игривым тоном произнесла она и похлопала ладонью по пружинному матрасу рядом с собой. — Малыш, иди ко мне.
— Прости, но я… — Он вдруг прервал начатую фразу и настороженно прислушался. — Вот, снова…
— Ну что ты дергаешься, как марионетка? — Донна неодобрительно покачала головой.
Он помрачнел, чувствуя, что теряет терпение, не зная, как быть.
— Я слышал, как открывалась дверь, мне кажется, кто-то есть за стеной, — напряженным тихим голосом сказал он, хотя уже сомневался, не было ли то слуховой галлюцинацией.
— Не трусь. Все двери заперты, я проверяла. А шум… То твое воображение, или просто гуляет ветер, — ответила она и поднялась.
Сунув ноги в розовые туфли с пушистой оторочкой, она, как была, в накинутой на голое тело рубашке подошла к окну и поправила муаровую занавесь.
Кирк смотрел на ее окутанную легкой тканью фигуру с мягкими плечами и узкими, как у юноши, бедрами и не мог избавиться от чувства неловкости. Он прервал близость и теперь стыдился своей паники.
— Выпьешь? — предложила Донна.
Он машинально кивнул. Так же машинально взял стакан из ее руки. Жгучая жидкость обожгла ему гортань.
— Что это?
— Лекарство от страха. Пей. Это виски.
Он с усилием сделал еще глоток и, когда почувствовал некоторое облегчение, улыбнулся.
— Наверное, я полный кретин. Прости меня. Иди ко мне, моя королева.
Донна тут же оказалась у него на коленях. Обняв за шею, она притянула его к себе. Его рука юркнула под ее рубашку, нашла острие соска.
— Мышка ищет теплую норку…
— Какой нахал! — Донна сделала слабую попытку оттолкнуть его руку, но тут же еще теснее прижалась к нему.
Его ладони окружили ее мягкие груди, язык скользнул по вздыбленному соску. Она застонала и задрожала всем телом. Кирк стал торопливо покрывать поцелуями ее руки, плечи, шею… Но в то же время некая доля притворства была в тех поцелуях, в прерывистых объятиях. Будто он хотел оправдаться перед ней за свою неуместную трусость.