Фрэнк вышел из отеля и, пройдя по дорожке, застыл в неподвижности, наблюдая, как волны мягко скользят по песчаному берегу. Присев прямо на песок, он стал вспоминать то время — казалось, это было в другой жизни, — когда он вот так же сидел на берегу, готовясь сделать предложение милой девушке Кристин. Его возлюбленная была хрупкой и податливой, как стебелек ивы, а глаза у нее были синие, бездонные и доверчивые. Такие же глаза у их дочери Рэйчел…
Воспоминания навалились на него с силой забытой боли. Ему вспомнилось, как он дрожал в возбуждении, пытаясь предугадать ее ответ, как страшился услышать отказ. Когда же он сделал ей предложение, она разрыдалась. Сквозь слезы призналась, что беременна. Она до смерти боялась аборта, а у него появилось чувство, будто он попал в силки. Но Рэйчел появилась на свет, и он любил ее или, по крайней мере, старался любить.
Фрэнк вздохнул. Любовь нельзя определить как постоянную величину, каждый любит по-своему, как умеет. Его первая жена любила его до самозабвения, до самоотречения, но его чувства к ней иссякли раньше, чем прорезались зубки у их дочери. Фрэнк, думая о тех годах, когда он был в первом браке, возблагодарил судьбу за то, что они остались позади. Он не был счастлив с Кристин, задыхаясь в тесном пространстве супружества и невозможности реализовать все свои таланты. Он тогда был молод и мечтал о большой карьере. Брак с Донной предоставил ему такую возможность. И как же она была тогда хороша! Фрэнк улыбнулся приятным воспоминаниям.
Впервые он увидел Донну на какой-то вечеринке. Она сидела в кресле в соблазнительной позе, совмещая ленивый разговор с каким-то спортивного вида мужчиной с дегустацией фруктового салата. Она поймала взгляд Фрэнка, и в то же самое время стрела Амура пронзила его сердце. Донна встала и направилась к нему. Он залюбовался ею: темными, с золотистыми от солнца бликами волосами, достающими до лопаток, очаровательным тонким носиком с горбинкой, янтарными глазами и умопомрачительной фигурой. Ее первая жена Кристин тоже считалась хорошенькой, но в сравнении с Донной явно проигрывала. Донна обладала чувственной, даже роковой внешностью, была умна, обаятельна и обладала исключительным вкусом. К тому же он считал, что Кристин с ее мелочностью и меркантильным подходом к деньгам, с ее узостью взглядов и психологией домохозяйки, даже с ее влюбленностью в него — попросту слабохарактерная обывательница.
Нет, не из-за денег и больших карьерных перспектив он женился на Донне. Он был влюблен в нее до безумия.
Почему-то ему стало грустно, и это была печальная грусть. Фрэнк думал о том, как вернется в номер, как увидит Донну. После нескольких неприятных минут, когда он рассматривал фотографии, где его жена была запечатлена занимающейся любовью с Кирком, он чувствовал, как к нему вновь возвращается желание ею обладать. Неужто ему необходима ревность, как острая приправа к привычному блюду? Неужели, чтобы разгорелась его страсть, он должен знать, что его жена желанна не только для него? Дух соперничества всегда окрылял его.