Эту мысль подсказала мне жена, разумеется, исподволь. Она говорила что-то насчет психиатров, о том, что прочитала в газетах, одним словом, было какое-то весьма двусмысленное замечание, сделанное как бы походя, просто так, безо всякого повода. Что ж, ее хитрость сработала, и я действительно задумался над этим, хотя и понимал всю неосуществимость подобной затеи.
Больше же всего меня оскорбило то, что она упомянула не физиолога, а именно психиатра, хотя и не хуже меня знает, что это физическое заболевание. Я и сам не раз ей об этом говорил, однако она продолжает настаивать на своем. Да мне не поверит ни один доктор. Подумает, что я душевнобольной, и действительно отправит меня к психиатру. А тот тоже окажется совершенно беспомощным, поскольку возьмется лечить несуществующее заболевание. Единственное, что я мог бы сделать, чтобы доказать ей физическое происхождение моего недуга, это позволить стать свидетелем моей перемены, но на это я никогда не пойду.
При одной лишь мысли об этом я даже рассмеялся — да, впервые за долгое-долгое время расхохотался. Могу себе представить: я нахожусь в кабинете психиатра. Дело происходит ночью, да, именно ночью. Я лежу на спине на кожаной кушетке, а он пристроился рядом со мной на стуле. Только что я завершил рассказ о своем заболевании, а он внимательно слушал, время от времени кивая. Потом он начинает что-то говорить низким, доверительным тоном. У него внешность настоящего профессионала: лысая голова и очки в золотой оправе. Нога закинута на ногу, на колене лежит блокнот. Он говорит, но на меня не смотрит, взгляд устремлен в записи. Я тоже не гляжу на него, отвернувшись к окну. Вся сцена совершенно отчетливо стоит у меня перед глазами. Вот его дипломы в рамках на стене напротив окна, лунный свет играет на их золотистых печатях. Вокруг полки, уставленные огромными, тяжелыми томами, а слева большой стол. Я гляжу на все это, а потом снова перевожу взгляд на окно. Перемена всегда происходит быстрее и легче, когда мне видна луна, но отнюдь не тогда, когда я нахожусь в камере. И вот я чувствую: начинается! Доктор продолжает что-то говорить мягким голосом. Возможно, утверждает, что все это чепуха, и этого попросту не может быть, что это лишь плод моего воображения, иллюзия воспаленного сознания. Он даже поворачивается ко мне, чтобы особо подчеркнуть данную мысль. Смотрит мне в глаза, а его лицо… именно оно вызывает во мне смех… его лицо словно разламывается, разваливается на куски. Холодное, ученое, интеллигентное лицо будто растворяется в веках, превращается в примитивную, суеверную, искаженную ужасом физиономию одного из моих предков. А потом…