— Погляди им на грудь, — ответила Люси.
Я хотела сказать, что не буду, но потом расправила плечи и наклонилась к одной из фигурок. Это была женщина, с облачком светлых волос, похожих на спряденный солнечный свет. Затуманенные смертью глаза были раньше ярко-голубыми, как небо у нас над головой. Я заставила себя посмотреть на фиолетовое платьице из прозрачной ткани: в груди ее торчала игла. Тонкая длинная энтомологическая булавка, которыми прикалывают бабочек к расправилке, чтобы смертное окоченение навеки распростерло их крылья, придавая красивый вид на радость коллекционеру.
Я шагнула назад и оглядела двойной ряд повешенных. Одеты они были как на месте первого убийства: в прозрачные платьица или юбочки-килты, в зависимости от пола жертвы, но платья были как из детской книжки, Прикрывали все. Я по свежему опыту знала, что феи-крошки совсем не дети; они предпочитали фасоны посмелее. Стоя на утреннем холодке и глядя на безжизненные тела с повисшими крыльями, я с трудом заставляла себя не вспоминать; как вздымались надо мной крылья Роняла. Может быть, кто-то из этих фей тоже мог становиться большим?
— У нас есть некоторые свидетельства в пользу того, что по крайней мере один из убийц фея-крошка. Неужели они могут убивать своих собратьев? — спросила Люси.
— Тому, кто это сделал, ненавистно быть феей-крошкой. Вот эти булавки, которыми их закололи, будто настоящих бабочек, — это говорила ненависть или отвращение.
Она кивнула и протянула мне книжную страницу в пластиковой обертке. Иллюстрация к «Питеру Пэну», повешенная тень. Не то что не повторенная точно, вообще почти ничего общего с обстановкой убийства.
— Что-то новенькое, — сказала я.
— Да, нет точного повторения, — кивнула Люси.
— Похоже, что убийцам надо было совершить убийство именно так, а картинку они подбирали уже потом. Не картинка на первом плане, а убийство.
— Возможно.
Я кивнула. Верно, это лишь предположение.
— Если тебе не нужны мои соображения, зачем ты меня позвала, Люси?
— А у тебя разве есть чем еще заняться? — спросила она с враждебной ноткой.
— Я знаю, что ты устала, — сказала я. — Но это ты меня вызвала, а не наоборот.
— Прости, Мерри, на нас жутко давит пресса. Говорят, будто мы не слишком стараемся, потому что жертвы — не люди.
— Я знаю, что это не так.
— Ты знаешь, но община фейри напугана. Им надо кого-то обвинить в случившемся, и если мы не найдем убийц, обвинят нас. К тому же мы еще и Джильду арестовали за злонамеренное применение магии.
— Очень не вовремя, — сказала я.
— На редкость, — кивнула она.
— Она сказала вам, кто сделал ее палочку?