— Нет в тебе искры! Мужчина должен костром гореть от любви к женщине, а ты — кучка пепла! Ни тепла от тебя, ни радости. Сплошная вонь от носков. Я скоро забуду, какое у тебя лицо, все время спишь, отвернувшись задницей ко мне. Разве для того выходила замуж, чтоб быть при тебе в сторожах и сиделках? Да надо мною смеются. Я что, убогая, горбатая? Для чего я здесь? Зачем женился? — кричала жена.
— Успокойся, скажи, чего хочешь от меня? На ушах ходить и впрямь не умею. Развлечений не признаю. Их на работе по горло. Сама знаешь, устаю неспроста. Не нужен стал, давай, расстанемся. Только помни, дочь не отдам.
Тамара как-то сразу стихла, а через неделю, когда Егор поверил, что бзик прошел, и жена образумилась, она сказала, что им нужно поговорить наедине. Они долго просидели в спальне.
— Прости, Егор. Я люблю другого. Нет, я не изменила, не опозорила, но я несчастна с тобой. Постарайся понять правильно, мы слишком разные. Давай расстанемся по-человечески, не пороча семью и прожитого вместе времени. Если дочь захочет остаться у тебя — ее воля, я стану помогать. Мне ничего не нужно. А если дочь уйдет со мной, алименты не потребую. На раздел квартиры не подам.
— А если и с ним семья не состоится, ко мне запросишься? — прищурился как в прицел.
— Не тревожься. Если и в этот раз промахнусь, останусь одна навсегда. Обо мне ты никогда и ничего не услышишь. Мать уйдет со мною. У вас с самого начала ничего не сложилось. Как справишься с дочкой сам? Подумай! Мне так не хочется доводить наш развод до суда и огласки, хочу уйти тихо, без пересудов и проклятий.
Но дочь и теща, узнав о решении родителей, приняли сторону отца.
— Нет! Я от папки никуда ни на шаг! С ним останусь!—заявила Оля и встала за спиной Егора. Молчаливые злые слезы катились по лицу дочки, она смотрела на мать чужими, холодными глазами, не пытаясь остановить, уговорить. Она поняла, у взрослых можно многое выпросить, кроме одного: вернуться в семью, в мамки и жить как раньше. Сказка закончилась раньше времени, не дав девчонке вырасти и окрепнуть.
Теща, Мария Тарасовна, пышнотелая женщина, заявила враз осипшим голосом:
— Я остаюсь при внучке. Не подобает мне, старой бабе, жить у твоего хахаля из милости. Коль ссучилась, иди вон с глаз! Покуда мозги не сыщешь, на порог не ступай! — она закрыла лицо фартуком и заторопилась в свою комнату.
Старушка верила, что ее слова пристыдят, остановят дочь. Женщина чутко вслушивалась в каждый звук и слово дочери и зятя, но Тамара вскоре собрала вещи, вызвала такси.