— Держи.
Шлепнув Игоря на прощание перчаткой, Валентин протиснулся сквозь дыру в негерметичный отсек. А Скворцов остался у шпангоута. Не выдержав, Тамара сказала ему:
— Он полез, а ты здесь?
— Точно. Он полез, а я на подхвате, — со злобой ответил Игорь. — Умею устроиться. — И он надел наушники.
…Ненароков осматривался в полутемном закутке, скошенном, как каморка под лестницей. Потолком каморки был изгиб воздухозаборника, куда предстояло проникнуть Валентину. (Канал воздухозаборника — это широкая труба, через которую всасывается воздух для двигателя.)
— Ну как ты? — раздался в наушниках голос Тимченко.
— Пока нормально… Стою в хвостовом отсеке под двигателем.
…Штурман напряженно следил за курсом и высотой, ведь всего в ста метрах находился сопровождающий их «Ил-18». А Тимченко, ведя самолет, разговаривал с Ненароковым.
— Закрепи фал именно здесь, — советовал Тимченко. — Чтобы можно было втащить тебя обратно.
— Да не беспокойтесь, Андрей Васильевич, — ответил голос Ненарокова. Андрей Васильевич нахмурился.
— Повтори, как понял?
— Закрепить фал… Завязываю двойным узлом за такелажное ухо.
— Средний движок я выключил… Не торопись. Двигайся осторожно… Я буду и дальше уменьшать скорость, но меньше четырехсот не смогу. Так что ветер тебя потреплет, не обижайся.
…У гермошпангоута их разговор хмуро слушал Игорь Скворцов.
— Скворцов тебе не нужен? — спрашивал голос Тимченко.
— Пока нет…
…Светя себе фонариком, закреплённым на лбу, Валентин открыл замки люка воздухозаборника. Открыл все четыре, сообщил об этом в кабину и медленно, с трудом протиснулся в лючок.
И сразу ударил в лицо, завыл ледяной ветер. Валентин лежал в трубе с совершенно гладкими стенками. А надо было ползти по ней вперед и вверх.
С трудом достав из сумки отвертку и молоток, Валентин пробил в стене трубы две дырочки и продел сквозь них кусок проволоки. Получилась петля. В наушниках раздался голос командира:
— Валя! Почему молчишь? Что делаешь?
— Стремена делаю. Иначе не долезть. Скользко… Штук шесть придется делать.
— Только ты не молчи, дорогой. Говори каждое свое движение… И ты будешь лучше осмысливать, и мне спокойней…
…В салоне, среди пассажиров, нарастало беспокойство. К начальнику строителей, который лежал поперек трех кресел укрытый пледами и решал кроссворд в старом «Огоньке», явилась целая делегация — две женщины и мужчина. Мужчина начал:
— Сергей Николаевич! Почему нас не кормят? И вообще, почему ничего не объясняют? Мы имеем право знать!
— Объяснят, когда можно будет, — пожал плечами Сергей Николаевич. Лицо у него было серое, губы посинели от недостатка кислорода. — А пока я нашел себе занятие: мне после инфаркта нельзя волноваться. И вам не советую… Карты у вас есть? Взяли бы и сыграли.