Куртис несколькими движениями клинка разбросал в стороны вставших у нас на пути людей, но не стал останавливаться. Я был рядом с ним, и мои удары тоже не пропадали даром. И мне отчего-то было абсолютно безразлично, что следующий мой противник опередит меня на доли секунды и я упаду на землю, а Куртис пойдет дальше. Да и как такое сможет произойти, когда за то время, что он потратит на замах, я смогу обежать вокруг него, успеть парировать его удар и даже нанести свой.
Из-за телег бросились наши (а как их еще называть) и яростно атаковали врагов. И нападавшие дрогнули. А что еще им оставалось делать, когда сквозь их строй играючи прошел этот непонятный высокий худой старик с разящей молнией в руке. Наши противники побежали, за ними гнались люди, еще несколько минут назад принявшие свою смерть как данность. И сразу мое наваждение пропало, пропало в один миг. Вместо этого пришла боль в левой руке, сильный озноб и не менее сильный страх.
Ведь я несколько раз был буквально на волосок от смерти: и когда нанес встречный удар, вместо того чтобы защититься, понадеявшись только на свою скорость, и когда отпрянул от еще одного удара недостаточно далеко и смазанный блеск металла разошелся с моим горлом буквально в каких-то миллиметрах. Было еще несколько моментов, и любой из них мог стоить мне жизни. И еще меня совсем не радовало, что от моего клинка как минимум трое остались лежать на мокрой истоптанной траве.
Трясло меня так, что я еле смог вставить свой тесак в ножны. Не было никакого волшебства в том, чему научил меня Куртис. Он просто показал мне способ выплеснуть адреналин в кровь. Выплеснуть по желанию, а не тогда, когда он появляется в крови в результате сильного стресса. Ведь именно в таком состоянии мы можем совершать гигантские прыжки или, например, легко поднимаем немыслимые тяжести. А то, что со мной происходит сейчас, – это всего лишь откат. Обычная реакция организма. Но от понимания не становилось легче.
Куртис лежал на дерюге, брошенной прямо на мокрую грязную траву. Его рубаха была разорвана на груди, и рана при каждом вздохе исходила кровавыми пузырями. Он заметил меня, подмигнул и попытался улыбнуться. Да уж, улыбка вышла у него из рук вон плохо.
Куртис рухнул на одно колено в тот момент, когда Пронтий со своими людьми выскочил из-за телег и отогнал налетчиков далеко в сторону. Но я не видел, когда же старика ранили. Я поклонился ему в ответ, стараясь, чтобы в этом поклоне он смог разглядеть все мое уважение. Ведь этот дед дал мне значительно больше, чем простой способ вызвать в себе ощущение неуязвимости. И еще, я запомнил его слова, что это чувство тренируется так же, как, например, задержка дыхания.