Вооружены они так же, как и я, разве что пистолет у меня один, и тот в седельной кобуре. Больно нужно эту тяжелую дуру за поясом таскать.
Милана заметила приближающихся людей раньше меня и поспешила спрятаться под дерюгу, которой закрывался груз в телеге. Я встал рядом с повозкой и сделал вид, что рассматриваю подпругу своей Мухорки.
Три всадника остановились на дороге, и один из них, вероятно старший, подъехал ко мне вплотную и своеобразно так оторвал от моего важного дела, пихнув в плечо не вынутой из стремени ногой в высоком сапоге. Когда я повернулся к мужчине, то обнаружил позвякивающий кошель, которым он тряс перед самым моим лицом. Посмотрев на меня, всадник что-то неразборчиво пробурчал себе под нос и тронул коня, направляя его к Пронтию. О чем они говорили, слышно не было, а по жестикуляции трудно что-то понять.
Я стоял и размышлял, что же мне делать, если Пронтий сейчас укажет в нашу сторону. В том, что они кого-то ищут, нет никаких сомнений, и с большой долей вероятности можно утверждать, что ищут они именно Милану. Слишком уж о многом говорит ее реакция: либо лицо знакомое заприметила, либо разглядела цвета одежды.
Так ничего и не решив, я увидел, что всадники, коротко переговорив между собой, поехали дальше, в ту же сторону, в которую и нам предстояло проследовать.
Выждав пару минут, я окликнул Милану: задохнется еще, бедная. Дерюга-то достаточно плотная. Никакой реакции. Осторожно отогнув край полотна, я обнаружил, что Милана лежит на животе, а плечи ее мелко и часто трясутся. Вот дела, неужели до слез испугалась?
Когда она наконец повернулась ко мне, в ее глазах я действительно увидел слезы – девчонка смеялась.
– Артуа! – попросила меня она, еле выговаривая слова сквозь смех. – Пожалуйста, очень тебя прошу, никогда, слышишь, никогда не делай такого лица, какое у тебя только что было.
Да нормальное у меня лицо было. Помню, в детстве, когда мы играли – кто скорчит самую дебильную рожу, я всегда выигрывал. Просто сейчас, судя по ее реакции, я немного перестарался.
А вот Пронтий молодец. Мог бы просто указать на нас пальцем, еще и заработав при этом. Но ведь не стал. Не знаю, что явилось причиной этого, но на добрые дела у меня память хорошая. Хотя и о плохих долго не забываю. И еще я подумал, что Пронтий подъедет ко мне и тонко намекнет, что долг платежом красен. Нет, я ошибся: ни сейчас, ни потом, до самого конца нашего совместного путешествия, он ни разу даже не затронул эту тему.
За несколько дней пути я перезнакомился со всеми. В обозе было четырнадцать человек. Везли они всякую ерунду: один барон с их господином за карточный долг расплачивался. К последней, девятой телеге даже две коровы привязаны были.