К вечеру, однако, наступило небольшое облегчение в состоянии больного. Несколько раз он открывал глаза, но взгляд их не был направлен на миссис Брэникен. Последняя между тем склонялась к нему, называя его по имени, и повторяя имя Джона — капитана «Франклина», из Сан-Диего. Неужели все эти имена не напоминали ему о его товарищах?.. Ожидали от него одного лишь слова: «живы»! Живы ли они? Сознавая все мучения, которые должен был претерпеть Гарри Фельтон, чтобы дойти до такого состояния, Долли живо рисовала в своем воображении те мучения, которые должен был претерпеть и Джон. Ей представлялось, что Джон умер в пути… Но нет… Джон не последовал за Гарри Фельтоном… Он остался там… Со всеми остальными… Но где?.. Во власти какого-нибудь племени австралийских дикарей? Но какого?.. Один Гарри Фельтон мог объяснить все, а между тем, казалось, разум его навсегда уснул и уста его были немы!
Гарри Фельтон значительно ослаб в продолжение ночи. Глаза его не открывались более, руки холодели, и весь остаток жизненной энергии сосредоточился в сердце. Неужели он так и отойдет в вечность, не проронив ни единого слова? Невольно думала Долли о том времени, когда она была лишена разума и памяти в продолжение стольких лет! Как тогда ничего нельзя было добиться от нее, так и теперь бессильна была она узнать от этого несчастного что-либо из той тайны, которая была известна лишь одному ему…
К утру положение больного настолько ухудшилось, что наиболее сильные средства, к которым вынужден был прибегнуть встревоженный врач, не оказали ни малейшего действия. Кончина его близилась.
Таким образом, все надежды, которые возродились у миссис Брэникен с появлением Гарри Фельтона, рассыпались в прах. Вместо луча света, которым он мог бы осветить непроглядную тьму, он еще усилил эту тьму, и ничто не в состоянии было рассеять этот мрак даже когда-либо в будущем! Наступал конец всем надеждам, и на этот раз бесповоротный конец!
Собран был, по желанию Долли, консилиум всех лучших врачей города. Освидетельствовав больного, они признали себя бессильными.
— Вы не в состоянии ничем помочь этому несчастному? — спрашивала их миссис Брэникен.
— Ничем, сударыня, — отвечал один из врачей.
— Вы не в состоянии вернуть ему хотя бы на одну минуту его разум, память?
За эту минуту миссис Брэникен отдала бы все свое состояние.
Но там, где бессилен человек, всемогущ Господь. К Нему одному должен обращаться человек в своем бессилии…
После ухода врачей Долли преклонила колени, и Зах Френ по возвращении застал ее углубленной в молитву у постели умирающего.