— Тогда нужно попробовать освободить наследника? У вас в фильмах часто показывают специальные войска для освобождения заложников.
— Да, вот только у меня этих спецподразделений нет, а лезть дилетантам в это дело — еще больше осложнить ситуацию.
— Но вы же неплохо с этим справлялись. Я сам видел и в поместье помещика Кириченко, и в лесном домике, где держали заложников.
— Было дело, но это совершенно другая ситуация. Там был встречный бой, и противник не успел тщательно подготовиться. Жаль, Димки нет, он как раз в этом неплохо разбирается, тем более сам рассказывал, что проходил антитеррористическую подготовку в специальном учебном центре СБУ. А я всего лишь простой опер, умеющий неплохо стрелять, и все…
Стеблов пристально, с особым прищуром посмотрел мне в глаза, как бы ища признаки страха и неуверенности. Если б мы тогда не дрались вместе с бандитами, он наверняка бы обвинил меня в трусости, но тут прекрасно понимал, что я знаю, о чем говорю.
— Так я не понял, Александр Павлович, куда вы клоните.
Я глубоко вздохнул.
— Вмешаться все равно придется, этого именно от нас ждут и противники и император, а если занять пассивную позицию — однозначно проиграем. Ситуация патовая. Пока я нахожусь здесь, на запретной территории, куда они попасть не могут, наши противники ничего против меня предпринять не в состоянии. Информация и технологии передаются и со временем дадут о себе знать в виде изменения военно-политической мощи России. А вся эта история похожа на попытку выманить меня и моих людей в столицу, где можно будет легко с нами расправиться. Но в любой ситуации англичане сделали очень сильный шаг, и тут с нашей стороны нужны самые активные и, главное, непредсказуемые действия, иначе проиграем.
Стеблов испытующе смотрел на меня, в ожидании хоть каких-то предложений. Я продолжил развивать свою мысль.
— Тут ситуация вполне понятная. Если император не пойдет на уступки террористам и не выдаст меня, его сын и наследник престола погибнет со всей семьей, а зная, как Николай Первый относится к своим детям, это резко понизит наш статус. Благодаря этому впоследствии мы не сможем в должной мере влиять на ход событий, и противники частично добьются своей цели — в определенной мере мы окажемся нейтрализованными. Если же меня выдадут, то высшее руководство дискредитирует себя в глазах потомков — и снова налаженное взаимодействие, порядок передачи техники, информации из будущего будет разрушен, и в этом случае наши оппоненты добьются определенных целей, вплоть до прекращения нашего участия в коррекции истории.