— Здравствуйте, Александр Павлович.
— Здравия желаю, ваше императорское величество.
— Ну что скажете, Леонтий Васильевич?
— Я думаю, что Александр Павлович вполне способен решить поставленную задачу…
Наше прибытие постарались оставить в тайне, поэтому переодевшись в мундиры офицеров пехотного полка, мы со Стебловым, вахмистром Любкиным и с Николаевичем отправились провести рекогносцировку. В это же время к Царскому Селу срочно выдвигались несколько полков регулярной армии, которые должны были заменить гвардейцев на ближних подступах к захваченному дворцу. Линию оцепления отодвинули на целую версту и ввели максимально жесткий пропускной режим. Благодаря тому, что пока не было ни телефонов, ни мобильников, ни Интернета, сношение террористов с внешним миром могло происходить только посредством передачи письменных сообщений через своих людей. Я не сомневался, что среди зевак, слуг, офицеров, сановников, которые толпой приперлись ко дворцу, услышав про нападение, обязательно должны быть контролеры от руководства террористов. Поэтому появление линейных полков, офицеры которых были проинструктированы лично генералом Дубельтом в присутствии императора, стало неприятным сюрпризом для некоторых людей. Гвардейские офицеры, большинство из которых были готовы хоть с голыми руками идти освобождать наследника, начали роптать, но Николай I показал зубы и жестко отчитал делегацию командиров гвардейских полков, которые возмущались тем, что их использовали в качестве внешнего оцепления, а основные функции возложили на обычные пехотные части. Тут император был прав, реально гвардия профукала нападение: пропустить более сорока боевиков на территорию охраняемого объекта, это нужно постараться, и тут без предательства явно не обошлось.
Так же по всем кораблям Балтийского флота собирали лучших абордажников, способных мастерски владеть холодным и огнестрельным оружием, причем применительно к бою в условиях ограниченного пространства. Естественно, все это делалось втайне, но утечка информации о нападении поляков на наследника уже всколыхнула народ, который толпами повалил к Царскому Селу и пока сдерживался внешними кордонами из гвардейцев. Но, так или иначе, напряжение нарастало, и все ждали какого-то разрешения сложившейся ситуации.
В таких условиях нам, точнее мне, был предоставлен карт-бланш, и в мое распоряжение отдавались любые ресурсы. Это было много, это давало конкретный шанс упрочить свои позиции при дворе, и я дал самому себе слово, что не упущу такую возможность.
Под утро в гостиницу, которая временно стала чем-то вроде удаленного штаба операции, прибыли трое офицеров-гвардейцев, прекрасно ориентирующихся в захваченном здании и знающие расположение комнат, лестниц, проходов. Это были представители весьма известных фамилий, и они сразу попытались показать свое презрение к нам, офицерам Отдельного корпуса жандармов — так мы были им представлены. Еще их больше всего задевало, что разработку и исполнение операции поручили именно жандармам, а не им, опоре трона. Поэтому изначально как-то разговор не клеился. Конечно, всю необходимую информацию из них вытянули, но что-то мне не нравилось. Гвардейцы в принципе сразу просекли, что нас больше всего интересует, и сразу стали давать свои советы.