Захватчики с этого момента стали себя вести развязно и позволяли себе гнусные высказывания в адрес русского императора, отца, матери.
Вечером, когда один особенно рьяный шляхтич сильно толкнул беременную цесаревну, отец так жестко тряхнул обидчика, что тот отлетел в угол, ударился головой об стену и потерял сознание. Поляки долго били ногами упавшего от удара по голове цесаревича, пока их не остановил все тот же невысокий, скромно одетый иностранец, который, видимо, всем тут заправлял.
В эту ночь не спал никто, прекрасно понимая, что завтра решающий день. Николай исступленно молился образу Святой Богородицы ниспослать спасение для батюшки, матушки и всего их семейства от злых заговорщиков. Разум десятилетнего мальчика отказывался понимать, а вот интуиция наследника древнего русского рода, выработанная столетиями интриг, кровопролитий, заговоров, подсказывала, что завтра решающий день, и если они его переживут, то жить будут очень долго. Он, Николай Александрович Романов, исступленно обещал Всевышнему, что сделает все, чтобы никогда больше не допустить такого, чтоб русские люди боялись у себя дома нападения иноверцев.
Утро началось как всегда, разве что поляк-охранник уж слишком жестко и бесцеремонно их с братьями повыкидывал из постелей. В это время парламентеры принесли завтрак для всех обитателей Зубовского флигеля Екатерининского дворца, и вся семья снова собралась в большой столовой.
Тут с улицы раздались крики, и трое охранников осторожно подошли к окнам. Что там происходило, Николай не видел, но судя по их лицам, им это нравилось. Прошло несколько томительных минут, и прямо под домом раздалось несколько выстрелов, и поляки радостно заголосили. Один из них запел какую-то боевую песню, многие его поддержали, и мало кто услышал негромкий щелчок. Голова поляка, стоящего у левого открытого окна, разлетелась, как спелый арбуз, разбрызгав вокруг красные ошметки.
Щелк! Второй поляк, получив пулю в грудь, как подкошенный упал возле окна. Песня еще продолжалась, а в окне, как какое-то привидение из потустороннего мира, появился человек, в странном пятнистом наряде со множеством карманов, на голове был шлем, как у древнего рыцаря, обтянутый тканью с такой же расцветкой, как и весь наряд, глаза закрыты какими-то прозрачными стеклами, лицо измазано зеленой краской. Он висел на веревке, встав одной ногой на подоконник и направив на людей в комнате какой-то странный пистолет с длинным и очень толстым стволом.
Хлоп! Хлоп! Хлоп! Выстрелы напоминали хлопки в ладоши, но Николай, к своему изумлению и восторгу, увидел, как охраняющие их поляки один за другим падают на пол, обливаясь кровью. В голове за несколько мгновений, равным двум-трем ударам сердца, пролетели мысли о спасении, ниспосланном на его горячие молитвы. В соседнем окне появился второй такой же человек, с необычным ружьем в руках. Один из поляков, прятавшийся за тетушкой Марией, выхватил пистолет и выстрелил в появившегося пятнистого рыцаря. Тот, получив пулю в грудь, отлетел обратно и повис на веревке, застонал, но не перестал двигаться и стал пробовать снова вернуться в комнату.