— Ну что там?
— Сознание потерял, ваше благородие, знатно вы ему вдарили.
— А чтоб козлина заокеанская за женщин не прятался.
Дюжие полицейские подняли тело и потащили его на улицу, а я стал дальше распоряжаться:
— Все вещи англичанина найти и вынести на крыльцо. Обязательно искать любые бумаги и необычные предметы. Урядник!
— Я, ваше благородие.
— Опроси всех в доме, где, когда они встретили этого упыря и что у него было с собой. А я на улицу, что-то душно здесь.
Выйдя на улицу, позволив действовать полицейским, присел на лавочку и стал ловить отходняк после сильного нервного напряжения. Тут же рядом нарисовался Митяй. Я его подозвал кивком головы. Он подошел ближе и вопросительно уставился на меня.
— Вот что, любезный, сходи наверх, туда, где стреляли, и если надо, то разнесешь по бревнышку дом, но пули, которые ушли в потолок, найди и принеси.
Он удивленно уставился на меня, но я упрямо кивнул головой.
— Не спорь, это очень важно.
— Будет сделано, барин.
Пока на некоторое время меня оставили в покое, я тормознул пробегающего мимо лакея и потребовал рюмку водки — лучшее антистрессовое средство в нынешних условиях. Надеюсь, паленую водку мне не подсунут.
После того как я остаканился, настроение существенно улучшилось и дальнейшая жизнь стала выглядеть вполне оптимистично. Появление полицейского отряда в усадьбе Сурковых вызвало быстрое подобрение народа, и местные боеспособные кадры уже не пытались выказывать свое расположение с помощью огнестрельного и холодного оружия и всяческих подручных предметов крестьянского обихода. Хозяин поместья, понявший, что он наехал не на тех и не того пригрел, сдал дочурку, которая как-то быстро пришла в себя и уже из окна с интересом поглядывала на то, как крепостные готовят коляску для транспортировки раненого англичанина. Не рассчитав силы, я ему знатно разворотил рукояткой пистолета физиономию, и сейчас его бинтовал все тот же жирный и продажный доктор, который очень смахивал на политика нашего времени, поэтому и вызывал такое стойкое раздражение.
Когда коляска была готова, ко мне подошел хозяин поместья и извинился, самым натуральным образом. Причем все это было сказано настолько душевно и искренне, что меня реально пробрало. Как-то отвык я от такого проявления чувств.
— Скажите, господин капитан, а вы, случаем, не родственник генерала Осташева?
Я удивленно поднял глаза.
— Это Павла Никаноровича, генерал-лейтенанта артиллерии?
Теперь и он удивленно уставился на меня.
— Его самого.
— Сын.
Он еще больше удивился — сын генерала Осташева служит в корпусе жандармов, но благоразумно эту тему поднимать не стал.