Отпив прямо ртом (мелко, не зачерпнёшь!) по нескольку глотков и похвалив воду, путешественники зашагали дальше. Тропа забирала всё правей и выше, прижимаясь к самому обрыву.
Подковообразная линия вырезала из каменной толщи берега уютную площадку пляжа усеянного голубоватой галькой. И с высоты трёхэтажного дома до чего завлекательно выглядел этот открытый морю и отгородившийся от всей остальной тверди маленький мир! Подходящий спуск намечался тут же, у самых ног. Разумней казалось пробежать низом.
Крикнув Серёже: «Ты постой пока!» — Шурка стал сползать по уступам.
Всё. Он внизу. Галька скрежещет под его ногами. Шуркино лицо озабочено, он машет рукой:
— Стой, не спускайся! Я сбегаю в тот конец и крикну!
Добежал. Карабкается. Тот край пониже, чем здесь. Но что это? Стоп… Вправо, влево — не за что зацепиться. Осталось над головой Шурки ещё два его роста — до тропинки.
Быстро спустился вниз, стал ходить вдоль каменной стены. Качает головой: в других местах ещё хуже! Ловушка!
Обернулся, кричит:
— Сере-ёж! Ты не сердись! Давай скорей поверху, в обход!
Для понятности рукой в воздухе очерчивает подкову.
Серёжа пожал плечами: а дальше-то что будем делать?
Шурка — уже свирепо:
— Ну, давай, давай! Времени нет!
Серёжа обиделся. Два слова сказать жалеет! Начальник! Ну и ладно…
И, не глядя больше на Шурку, побежал по тропе.
Странное дело! И причина для обиды была у Серёжи, и путь ему достался тяжелей, чем Шурке, но, только он побежал, непонятная радость зазвенела где-то в душе. А обида, как ни пытался он продлить её — заглохла совсем.
Потому что не тащился он больше за Шуркой, как на ниточке; не цеплялся взглядом за его спину; не маялся, разгадывая бесконечный ребус Шуркиных действий, а был теперь сам главный, и вся «подкова» была его собственной дорогой, и до другого конца её всё зависело только от него.
В одном месте поскользнулся на мокрой глине: третий родник! Вскочил, побежал дальше. На бегу, сам того не замечая, кричал во всё горло: «Аа-оо-эээ-ааа!..»
И даже сгоряча проскочил место, под которым внизу томился в ожидании Шурка. Спохватился, вернулся, переводя дыхание, к самой кромке, нагнулся — и прямо под собой увидел запрокинутое кверху лицо.
— Я уж думал, ты мимо пробежал, — ворчливо сказал Шурка. — Орёт, как корова.
Серёжа виновато улыбался.
— Ну?! — Шурка был удивлён Серёжиным бездействием. — Верёвку ты потерял, что ли?
Вот оно что! Моток верёвки Серёжа таскал за пазухой во все вылазки, она и сейчас была с ним. Разматывая верёвку, Серёжа видел, как ловко «начальник экспедиции» взбирается на ближний уступ. Верёвки хватало с запасом.