Именно тогда он заговорил уже совсем другим тоном. Чуть более жестким и властным. Сказал, что никому не нужна война ни с мерцающими, ни с драконами, ни с кем-либо еще. Сказал, что, только живя в мире, можно добиться поистине великих высот и вместе прийти к эре равенства и благоденствия. Он зачаровал всех, кто слушал его в тот момент. Даже нас с «колокольчиками», особенно меня. Пусть ненадолго, пусть лишь на время пламенной речи, но ему поверили, потому что хотели верить. Потому что, плывя по волнам его голоса, отчетливо видели то будущее, которое он рисовал для всех. А потом, ненавязчиво и плавно, Камюэль перешел к главному.
Все просто, сказал он и улыбнулся настолько искренне, что трудно было ему не поверить. Уже сегодня он пойдет к императору с просьбой учредить целевую стипендию для нескольких представителей тех рас, которые упоминаются в списке, чтобы они имели возможность уже в следующем году официально поступить в данное учебное заведение. Так нам всем будет проще оценить, насколько верны слухи о том, что большинство из этих народов в своей эволюции достигли той стадии, на которой список запрещенных рас давно уже следует пересмотреть и как минимум укоротить. Мы пока не говорим о полной его отмене, но может сложиться и так, что будет уместнее именно она.
Что было дальше, Алый показать не успел. Потому что на этой воодушевляющей ноте, прозвучавшей в речи Барсика-старшего, Камюэль сам пришел к нам в классную комнату.
Сначала, как я уже говорил, явился Камю, который подтвердил все сказанное на общеуниверситетском собрании, но пришел он вовсе не за тем, чтобы мне об этом сообщить, справедливо полагая, что мои «колокольчики» и сами справятся с этой задачей. Цель у него была несколько иной. И в первый момент, когда он все это озвучил, я не знал, что и сказать. А спрашивал наш славный серый кардинал о том, нужна ли мне финансовая поддержка. Что-то вроде индивидуальной прибавки к зарплате в виде ежемесячной императорской премии. Я где стоял (как всегда, возле моего учительского стола), там и сел. Хорошо, что кресло оказалось под боком.
– Э? – вырвалось у меня нечто невразумительное. Как-то я не ожидал такой лихой постановки вопроса.
Камю окинул меня придирчивым взглядом и пояснил так, словно разговаривал с блаженным.
– Не вижу иного способа понадежнее привязать тебя к этой работе и к нашему миру. Может быть, ты сам подскажешь, как еще тебя можно удержать? – На этих словах эльф улыбнулся так, что у меня волосы на загривке зашевелились. Я не дурак, сразу смекнул, что это как раз то предложение, от которого вроде как не отказываются. Потому что иначе все равно дадут, потом догонят и еще наваляют для верности. Хорошо, что отвечать на столь провокационный вопрос мне все же не пришлось. Не иначе как провидение вмешалось. Я только рот открыл.