– А в ифрита?
– Не пробовал.
– Но и в светлого, и в темного уже умеешь?
– И в женском варианте тоже.
– В женском?
– Изначально в классе «колокольчиков» я был старостой, – объявил Ир и посмотрел на Славика, который, судя по всему, оказался не понаслышке знаком с нашей Ириль.
Оборотень, как и полагается, удивился.
– Постой, но я на днях видел вас вместе.
– Да. Но теперь это мерцание уже не мое.
– А чье? – тут же требовательно вопросил Камю, но нахальный мерцающий указал ему глазами на меня. Разумеется, кардинал тут же впился взглядом. Я хмуро глянул на Ириргана и принялся объяснять:
– Тебе ведь Барсик уже должен был сказать про нее.
Мы с эльфом долго друг на друга смотрели. Потом я продолжил:
– И спросил ты только затем, чтобы в случае чего услышать то, о чем он умолчал.
– Например, о том, что она мерцающая.
– Например, – пожал плечами я и глянул на Барсика. Тот на нас даже не смотрел, подставляя лицо солнечным лучам. Я снова перевел взгляд на его брата. Тот спросил:
– И что ты о ней думаешь?
– Я завтра в Холёбаске встречаюсь с родителями Гарри и Фа, – сменил тему.
– Выверной и ифритом? – тут же уточнил кардинал.
– А сегодня их по университету выгуливает Ника в мерцании Иры.
– И об этом ты мне тоже запамятовал сказать? – возмутился Карл.
– Я сам узнал меньше часа назад. Это…
– Моя инициатива. – Ир обернулся к нему.
Ректор перестал хмуриться.
– Завтра, – обращаясь ко мне, сказал он, – я хочу, чтобы с тобой пошел кто-то из моих деканов. Панфрутий в отпуске по семейным делам, остаются Ваславей, Микалая или Ригиль. Выбирай.
Я задумался. Потом специально принялся рассуждать вслух:
– Славку я еще мало знаю, Мику не хотелось бы так сразу шокировать, она от предыдущих известий еще не отошла, так что пусть будет Карамелька.
– Мика? – подозрительно шумно сглотнув у меня за спиной, протянул Славка.
– Да, – подтвердил ректор, – так Андрей называет Микалаю. Она не против, насколько я знаю.
– А мы все до сих пор удивляемся, как он умудрился и ее на свою сторону перетянуть, – прокомментировал Мурка.
Я не выдержал, все тело требовало движения, мне надоело сидеть, да и шея уже устала вертеть головой во все стороны, особенно оборачиваться на Славку. Поэтому я вскочил и начал:
– Да что вы понимаете, просто Мика… – Осекся, потому что заметил, что в дверях кабинета стояла та самая эльфийка, о которой мы говорили.
Она вошла, приблизилась и спросила, обращаясь ко мне:
– Мика – что?
Я смутился. А кто бы не смутился на моем месте?
Но под ее настороженным взглядом, который, как мне тогда показалось, вот-вот мог превратиться в откровенно враждебный, я начал говорить еще до того, как осознал, что именно говорю.