— Думала, может быть, съездить на автобусе в Ниццу, проведать тамошние обувные магазины.
Он засмеялся:
— Я мог бы и догадаться. Не связывайся с автобусом. Возьми мою машину. — Он протянул ей ключи.
— А тебе она не понадобится?
— Нет. Поезжай и найди себе красивые туфли. — Его глаза смеялись. — И белье им в тон было бы кстати. Вечером я повезу тебя куда-нибудь пообедать, а потом ты сможешь продемонстрировать мне свои приобретения.
Любит ли он ее? Может быть, сегодня вечером он ей это скажет.
«И это, — подумала она, — будет самый прекрасный момент в моей жизни».
Этим планам не суждено было сбыться. Гай вернулся с работы в дурном настроении и за обедом все время молчал. Его не развеселила даже демонстрация новых туфель и белья. В конце концов, Эмбер просто обняла его:
— Гай, все наладится. Иначе просто не может быть.
Но он явно ей не поверил. И когда она проснулась среди ночи, его в постели не было. Он сидел за своим компьютером, отчаянно стараясь найти что-то, что могло бы ему помочь. Она надела халат и вышла в гостиную.
Он поднял глаза от компьютера:
— Я не хотел будить тебя.
— Гай, иди ложись. Ты измотаешь себя.
Он ничего не ответил, но, к ее радости, выключил компьютер и позволил отвести себя в кровать. Но еще долго, долго не мог он заснуть.
Когда утром его мобильный телефон запищал, он с сердитым ворчанием повернулся на бок и ответил на звонок:
— Лефевр.
Эмбер слышала, как кричал тот, кто звонил, но не могла разобрать слов. А потом Гай сел.
— Что? Это правда, Филипп. Я не… Слушай, не по телефону. Давай встретимся в офисе через полчаса, и я тебе все объясню.
Он отключился и очень сердито сказал что-то по-французски, что Эмбер приняла за серию проклятий.
— Гай, что случилось?
— Нет, я должен был это предвидеть. Какой же я идиот! — Он покачал головой. — Ты, кажется, говорила, что можешь доверить своей подруге свою жизнь? С моей жизнью она обошлась не очень осторожно.
— Что? — Эмбер села в постели.
— Звонил Филипп. Ему только что позвонил какой-то журналист, который хотел узнать, правда ли, что мы продаем «Джи Эль Перфьюмс», потому что я лишился носа.
— Что? Что?! — Мороз пробежал у нее по коже. Как могли писаки узнать, что Гай потерял обоняние? Он думает, что от Шерил?.. Эмбер покачала головой. — Нет, Шерил не виновата! Она никогда бы такого не сделала. Она — моя лучшая подруга. Я знаю ее с двенадцати лет, больше половины жизни. Она не могла. И Хью тоже. Он же врач.
— Ну и что?
— Я знаю их обоих. Ни он, ни она не стали бы сознательно вредить тебе. Или мне. — Она покачала головой. — Они не стали бы доносить журналистам.