Угрюмченко придвигался все ближе и ближе. Птичьи ноздри хищно раздувались, втягивая спиртовые пары. Колобков это заметил и торопливо отдернул руку – орлиный клюв клацнул в каком-то сантиметре, едва не отхватив бизнесмену пару пальцев.
- Петрович, а ты не осатанел? – удивленно спросил Колобков. – Начальство кусать? Геннадий, ну-ка, пни этого баклана!
- Я беркут, - огрызнулся судовой механик, поворачиваясь спиной и растопыривая хвост. – Иваныч, жлуда, сто граммулек жалеет...
К превеликому удивлению Колобкова, старики преспокойно осушили огромные бокалы «ерша в гневе», даже не поморщившись. Только Бальтазар выдохнул язык огня, словно миниатюрный дракон, да Каспар, вопреки обыкновению, за целый час ни разу не заснул. Но этим воздействие убойного коктейля и ограничилось.
Тепорий начинал меркнуть – с Магуки «Чайка» отплыла уже под вечер (прощальная пирушка слегка затянулась). Фабьев сбавлял ход – судя по карте, впереди яхту поджидало некое «море Тусклости», а он даже предположить не брался, что бы это могло означать. Конечно, не обычное море – у обычного моря всегда есть берега. Единственное исключение – Саргассово. И это наводит на нехорошие подозрения...
Разумеется, такое море, как Саргассово, для ультрасовременной яхты вроде «Чайки» - не проблема. Но никто не говорит, что море Тусклости имеет что-то общее с нашими «джунглями Атлантики». Поэтому Фабьев решил поубавить ходу, чтобы подойти к его границам аккурат с рассветом – своими глазами посмотреть, что это такое. Если ничего страшного – идти напрямик и сэкономить топливо, убывающее буквально на глазах. Если же будет что-то подозрительное... то тогда лучше не жадничать с горючим и обойти по длинной дуге.
Темна эйкрийская ночь. Только ходовые огни и прожектора «Чайки» рассеивают мглу, да в иллюминаторах виднеется свет. И еще в волнах иногда проскальзывают блестки – в воде тепорий медленнее гаснет и медленнее вспыхивает, так что «воздушные» и «водные» сутки на Эйкре немного не совпадают.
Чертанов стоял у фальшборта и курил, стряхивая пепел в воду. Он грустно посмотрел на полупустую пачку – сигарет оставалось все меньше, а достать новые будет затруднительно. Можно, конечно, перейти на косяки из озерной травки, но это уже на крайний случай...
Он поднял глаза к ходовой рубке – силуэта Фабьева за стеклом не было. Похоже, прикорнул старик. «Чайка» шла на самых малых оборотах, «авторулевой» успешно заменял человека, а если что-то и случится – опытный штурман почувствует пятой точкой. В кают-компании свет тоже погас – все разбрелись по койкам. Только в каюте Грюнлау еще горела лампочка – Вернер Грюнлау разбирал и смазывал верный шмайссер.