Оказавшись на песке арены, под взглядами тысяч людей, Чертанов сразу почувствовал себя очень неуютно. Вот Колобков – нисколько, махал руками и улыбался.
- Ну, здравствуйте, россияне, понимаешь! – безуспешно попытался изобразить Ельцина он. – Как живете, россияне?
- Петр Иваныч, люди смотрят, не кривляйтесь! – процедил Сергей. За что и получил локтем в бок.
- Серега, ты мне весь кайф сломал. Тебе не стыдно? Ладно, мужики, к делу. Готовы?
Гена и Валера в унисон кивнули. Кроме них на арену спустились Грюнлау и Стефания. Первый уже проверял шмайссер – если уж разрешено «любое оружие», почему бы просто не продырявить противника свинцовой смертью? Вряд ли кто-то из местных сможет что-то противопоставить немецкому пехотинцу сороковых годов...
- Я бы на вашем месте не слишком радовалась, - скептически заметила чертовка. – И самое главное – не повышайте ставки.
- Ну, как получится, - усмехнулся Колобков. – Так где там первый боксер?
Наместник Города в противоположном конце уже отдавал команды. Из темного прохода показался крупный негр с приплюснутой головой, слегка подергивающийся при ходьбе и как-то странно кривящий левую часть лица. Он уже успел полностью обнажиться – кулачный бой полагалось проводить голышом. Руки ему обмотали толстыми кожаными ремнями, усаженными крупными свинчатками.
- Справишься? – с некоторым опасением спросил Колобков.
- Я тяжеловес, шеф, - равнодушно ответил Гена, снимая пиджак. – Только пусть и мне такие кастеты дадут – я этому черному все кишки отобью.
Гене тоже пришлось раздеваться догола – правила категорически запрещают кулачным бойцам надевать что-либо, кроме ремней на руках. И ему выдали такие ремни – правда, пришлось помочь в обматывании.
Наместник Игры встал в центре, поглядывая то на одного бойца, то на другого. Зрители подались вперед – знаменитый Стурм’лай Запа уже почти три центума удерживал титул чемпиона Наранно, и у него накопилась уйма поклонников. Но и белокожий воин из-за моря выглядел очень внушительно. Когда Гена снял последнюю деталь одежды, в толпе начали передавать из рук в руки монеты – многие уже успели поспорить, целиком ли эти люди белые, или самая важная деталь все-таки черная, как у всех?
Проигравших пари оказалось гораздо больше, чем выигравших.
Гена и Запа начали сближаться. Юберийский боец вытаращил глаза и злобно ощерился. Гена молча сжал кулаки, неторопливо оценивая противника. Ему сразу стало ясно, что обычный спортивный бокс тут лучше не применять – все-таки на руках не мягкие перчатки, а самые настоящие кастеты. Первый же удачный удар может оказаться и последним.