Я как бы невзначай попятилась к камину. Кларенс наступал, а я отступала. Однако страха не было, меня захлестывал холодный гнев, оставляя совершенную ясность рассудка. Маркиз, не замечая моих маневров, не отрывал от меня похотливого взгляда. Он был уверен, что я, как и прежде послушна, вся в его власти. А я же действовала, словно все рассчитала и спланировала заранее. Да, до этого я склонялась перед его напором, но теперь наступил предел моей возможности терпеть.
Во мне еще на балу проснулась злость и она, разгораясь все сильнее и ярче, помогла сопротивляться натиску. Обычно я тихая, робкая и спокойная девушка, имеющая чувство собственного достоинства, и вывалять себя в грязи не позволю. Отступить перед фигляром, который пытался весь вечер изображать из себя незнамо что, наплевав как на свою репутацию, так и на репутацию родственников?! Да никогда!
Довольно…
Я спиной вперед сместилась к самой каминной полке, где на подставке стояли кочерги. Кларенс, так и не поняв, зачем я туда отошла, уже скинул камзол на кровать, а теперь взялся развязывать замысловатый шейный платок, на время оторвав от меня похотливый взгляд.
А я, совершенно спокойно оглядев кочерги, выбрала из них самую массивную и начала примерять к руке. Сначала помотала ей как клюшкой для гольфа, потом примерилась получше, словно в руках держала бейсбольную биту.
Послышался треск рвущейся ткани. Платье, не выдержав подобного обращения, поползло подмышками и на спине. Шелк стал расползаться в швах, давая мне необходимую свободу в движениях.
Мой супруг, оставив в покое непослушный узел шейного платка, поднял на меня удивленный взгляд. Не знаю, что было написано у меня на лице, но Кларенс несколько побледнел и попятился.
А я все с тем же яростным спокойствием, держа по-прежнему кочергу двумя руками, словно бейсбольную биту, так же неспешно и главное молча пошла на него. Не знаю, что мне придало такую невероятную силу. Возможно холодный гнев, но…
Я замахнулась и первый кроватный столбик, за который я держалась, когда затягивали корсет, переломившись с треском, рухнул на кровать. А кочерга в моих руках даже не погнулась.
— Прикоснешься хоть пальцем, — с замогильным холодом в голосе начала я, — Покалечу! Зубы в платочек собирать будешь! — и продолжила наступать на супруга.
Четыре коротких шага и еще один взмах. Второй кроватный столбик, сломавшись, отлетел к его ногам. Следующим на моем пути был Кларенс.
— Психованная! Истеричка! — крикнул он и, не выдержав, попятился. — Да я тебя!..
— Покалечу! — все тем же голосом пообещала я. Наверное, в этот момент я действительно бы переломала ему кости, если б он сунулся.