– Бросьте меня, спасайтесь сами! – взмолился Маленький Джон.
Но Мук сердито прикрикнул на него, перехватывая его у сына вдовы:
– Ты знай помалкивай, дьявол!
Давид Донкастерский бросился между передним всадником и отцом Туком и упал с рассечённой мечом головой.
Так отступали стрелки все дальше и дальше по дороге, а шерифовы люди теснили их справа и слева, не подпуская к лесным тропинкам.
Стрелы лесных молодцов летели реже, потому что у многих уже колчаны были пусты.
Тощий лучник выпустил последнюю стрелу.
– Слушай, Робин, – сказал он, – по левую руку, за тем вон пригорком, – дорога к замку Ричарда Ли. Мой отец будет рад укрыть у себя твоих молодцов от шерифа.
– Так это ты и есть Энгельрик Ли? Хорошего сына родил твой отец! Я охотно верну ему беглеца!
Прежде чем всадники успели отрезать им путь, стрелки, перескочив через ров, понеслись по узкой тропе к Вирисдэлю.
Старинный замок гостеприимно раскрыл перед ними ворота, подъёмный мост прогромыхал цепями, и гранитные стены укрыли от врага Робин Гуда и его весёлых друзей.
– Отец, прости, что я привёл к тебе гостей, не спросясь, – сказал тощий лучник, обнимая отца.
– Я рад доброму Робину не меньше, чем тебе, мой сын, – ответил рыцарь. – Я думал навестить тебя в Шервуде, стрелок. Ведь завтра год со днём с тех пор, как ты помог мне спасти этот замок от йоркского аббата.
17. О ТОМ, КАК РОБИН ГУД НАНЯЛСЯ В КОРАБЕЛЬЩИКИ
«На месте сиди, долговязый черт,
Сухопутная крыса, смотри!
Швырну тебя, хвастуна, через борт —
Живо пойдут пузыри!»
Белые барашки бежали по морю, а в гавани было тихо, и среди многих других судов спокойно покачивался на якоре баркас, выкрашенный в зелёную краску.
Мачта с парусом, а также двенадцать пар зелёных весел с этого баркаса стояли, прислонённые к стене кабачка, где всегда мореходы, прибывшие в Скарборо, веселились, и пили вино и эль, и плясали, и распевали песни на всех языках, какие только есть на свете.
И так как часто стояли зелёные весла у входа в этот дом, то в самых далёких портах и даже в портовых городах святой земли мореходы назначали друг другу встречи в Скарборо не иначе, как у «Зелёных весел». А Робин Гуду понравился цвет этих весел потому, что он похож был на цвет молодых дубов, и он вошёл в кабачок, взял кружку эля и стал слушать, о чём корабельщики спорят с хозяйкой.
– Сейчас в море опасно идти, – говорили корабельщики, – потому что ветер с заката, и если немного ещё посвежеет, то легко может статься, что корабль угонит в открытое море. А приметы грозят жестокой бурей, и чайки жмутся к берегу и кричат о погибших христианских душах.