– Ничего не будет хорошо, Аля… Если я тебе не нужна, то так и скажи… И не морочь мне голову!
Она сжала мою руку.
– Настенька… Ты – мой свет, моё солнце. Моё счастье. Ты – чудо, которое подарил мне Господь. Наверно, последнее чудо. Спасибо тебе, что ты есть такая на свете. Спасибо тебе за всё.
У меня помертвело сердце. Еле шевеля похолодевшими губами, я пролепетала:
– Аля… Ты что, прощаешься? Ты хочешь сказать…
Альбина протянула ко мне руки.
– Иди сюда, малыш… Успокойся, поцелуй меня.
Её тёплые губы нежно прильнули к моим, но поцелуя не получилось: мои губы были как мёртвые. Она поцеловала меня в глаза и в лоб.
– Иди… Иди домой, милая. Только не плачь, а то папа может Бог знает что подумать.
На деревянных ногах я вышла из машины. Внутри я была живым трупом, но со стороны, наверно, всё выглядело вполне нормально. Каким-то чудом я не упала на ступеньках крыльца и вошла в подъезд. Услышав за спиной звук отъезжающей машины, я осела на грязную площадку, ухватившись за перила. Я чувствовала себя так, как, наверно, чувствовал себя Атлант, на терпеливые плечи которого давила вся тяжесть небесного свода.
Не знаю, как я дошла до квартиры. Двигаясь, как марионетка с обрезанными нитками, я убирала со стола и мыла посуду, а отец что-то говорил, но я ничего не понимала.
14 октября
Итак, записка написана, холодильник полон как никогда, и я, решив, что отец не будет на меня в обиде за не приготовленный ужин, говорю:
– Я готова, Аля, пойдём.
Я помогаю ей обуться, и она снова становится на голову выше меня. Потом я подаю ей плащ и шляпу. Прошу:
– Давай без парика.
– Ладно, только для тебя, – улыбается она и надевает шляпу.
Её парик я кладу в свой пакет, закрываю квартиру, и мы спускаемся по лестнице. Я поддерживаю Альбину за талию, но она спускается уверенно, почти как зрячая, а вот мои ноги меня подводят. Слегка пошатнувшись, я успеваю опереться ладонью о стену, и Альбина сразу же приостанавливается, заботливо обняв меня за плечи.
– Тихонько, малыш… Что, головка кружится?
– Вроде бы нет, – отвечаю я.
Она качает головой.
– Угораздило же тебя наглотаться этих таблеток… Давай пойдём помедленнее, и держись за меня.
– Да ничего, всё уже нормально, Аля, – уверяю я.
Мы спускаемся с крыльца, подходим к дверце джипа, предупредительно открытой Рюриком.
– Садись, заинька, – говорит Альбина.
Я забираюсь на сиденье, продвигаюсь к противоположной дверце, Альбина садится следом за мной. Рюрик, прежде чем захлопнуть дверцу, окидывает её внимательным взглядом.
– А парик, Альбина Несторовна? Оставили?