– Аля, я дома. Если ты хочешь встретиться, то я готова.
– Я заеду за тобой, малыш.
Ожидая её, я успела высушить феном волосы и одеться, написать отцу записку и выйти на крыльцо. Дождь не только не ослабел, но даже усилился, и из водосточной трубы в подставленную кем-то белую детскую ванночку хлестал поток воды. Ванночка давно переполнилась, и вода, переливаясь через край, текла мутным ручьём во двор. С козырька над крыльцом падали тяжёлые капли, шлёпаясь в уже набравшуюся на крыльце лужу. Укрывшись от дождя под козырьком, я смотрела на дорогу и ждала, когда появится машина Альбины. Минуты шли, мимо медлительно ползли автобусы, их обгоняли наглые маршрутки, поднимая колёсами брызги и соревнуясь с легковыми автомобилями. Наконец показался знакомый джип, и я вытянула шею, провожая его взглядом, но машина промчалась мимо и скрылась из виду. Я вздохнула. Да, слишком уж быстро появился этот джип, это не могла быть Альбина. Мало ли в городе ещё таких машин?
Ещё десять минут ожидания – и снова джип. С лёгким щекотным волнением в животе я наблюдала, как машина снизила скорость, свернула к магазину возле дома, обогнула клёны и медленно вползла в наш двор, покачиваясь на колдобинах. У меня не осталось никаких сомнений в том, что это был джип Альбины, серебристо-серый «Ниссан». Дождавшись, когда джип остановится напротив крыльца, – Рюрик всегда останавливал машину с точностью до сантиметра – я бегом спустилась по мокрым ступенькам, обошла машину и открыла заднюю дверцу с противоположной от водителя стороны. И я не ошиблась: Альбина сидела на заднем сиденье слева, за спиной Рюрика, держа на коленях большой букет белых роз с тугими, почти не распустившимися бутонами.
– Это я, – предупредила я, забираясь на сиденье. – Я на крыльце стояла, поэтому так быстро.
Она улыбнулась.
– Ты не сердишься на меня, малыш?
Я вздохнула.
– За что мне на тебя сердиться, Аля? Нет, я не сержусь. Просто мне было… тяжело. Плохо.
– И мне было плохо без тебя, – сказала она и протянула мне розы.
– Опять букетище, – засмеялась я. – Аля, это просто разорительно!
– Не бойся, я от этого не обеднею, – улыбнулась Альбина.
Я прижала букет к себе, касаясь губами прохладных лепестков. Сегодня Альбина была в чёрном кожаном пиджаке, чёрных бриджах и чёрно-серых гольфах, а на ногах у неё блестели чёрные лакированные ботинки. Белым был только шарфик, обёрнутый вокруг шеи и заколотый брошкой-бабочкой. Она была без парика, её голова была повязана шёлковым чёрным платком. Я накрыла её руку своей, и она, сжав мои пальцы, сказала: