— Ана, съешь хотя бы тост, — неуверенно произнес он. — Я сказал повару не готовить копченого лосося. Знаю, ты его терпеть не можешь.
Ана не могла даже улыбнуться.
— Не утруждай себя, папа. Я не хочу есть. Мне просто нужно побыть одной какое-то время.
Ей нужно было побыть одной, чтобы оплакать окончание брака с Витторио. Витторио не пришел к ней, и Ана с ужасом ждала от него письма об официальном окончании их супружества. Хотя Витторио говорил прежде, что разводиться они не станут.
Тем не менее существовала альтернатива — холодный брак по расчету, на который она когда-то согласилась. Но теперь он стал бы наихудшим вариантом, ибо уважение между ними было уничтожено. Все, что им остается, — исполнение обязанностей.
«Забавно, — думала Ана, лежа на кровати и смотря на восход солнца; на ней была вчерашняя одежда, — как все-таки легко я согласилась на брак без любви».
Вечером Энрико снова постучался в ее дверь:
— Прелесть моя…
— Я не голодна, — отозвалась Ана.
— Я не предлагаю тебе еду, — ответил отец. — Пришел твой муж и хочет с тобой увидеться.
Ана замерла, потом вцепилась пальцами в покрывало.
— Я не могу его видеть, папа, — сказала она сдавленным шепотом.
— Пожалуйста, Ана. Он в отчаянии.
— В отчаянии?.. — недоверчиво сказала она, чувствуя в душе искорку надежды.
— В отчаянии, ласточка, — хриплым шепотом произнес Витторио, и Ана замерла.
Она услышала быстрые шаги уходящего по коридору отца, затем раздался громкий стук в дверь. Поднявшись с кровати, она пошла открывать.
На пороге стоял Витторио — небритый, взъерошенный, во вчерашней одежде. Его взгляд был серьезным, на губах играла едва заметная, непонятная улыбка.
— Выглядишь ужасно, — сказала Ана.
Витторио прикоснулся к ее щеке:
— Ты хотя бы не плачешь.
Его собственные глаза были красными.
— В некоторых случаях даже слезы не приносят облегчения, — произнесла Ана, и он шагнул в комнату.
Она прислонилась к двери, скрестив руки на груди, не желая расслабляться и надеяться.
— О Ана. — Витторио покачал головой. — Я сделал тебя такой несчастной.
— Да, сделал, — согласилась Ана и изумилась звуку своего голоса. Складывалось впечатление, что говорит некое бесчувственное существо.
— Я очень разозлился, — тихо сказал Витторио. — Меня ослепила ярость. Я мог думать только о том, что ты меня предала.
— Знаю.
Он печально улыбнулся:
— Но меня это не оправдывает, да?
— Не оправдывает.
— Злость — просто причина. — Он снова вздохнул. — Я думаю, мне нужно многому научиться. Я хочу, чтобы ты согласилась быть моим учителем.
Ана покачала головой:
— Я не желаю быть твоим учителем, Витторио. Я хочу быть твоей женой. И это означает, что ты должен мне доверять.