Это была правда. Как узнал Хаггетт, у их няни хватило ума уклониться от присмотра за непоседливыми детишками в праздничные дни. И едва ли Мартин мог ожидать, что их богатая кузина достаточно компетентна, чтобы занять ее место.
— В таком случае вот вам маленький урок, — сказал он. — Мальчики в этом возрасте любят что-нибудь взрывать. Я, например, любил. И прежде всего из-за этого и заинтересовался взрывчатыми веществами. И если ваши шельмецы кузены узнают, что у меня в сарае хранится такая замечательная вещь, как черный порох, удержать их будет невозможно.
Элли вздохнула.
— Теперь, когда вы пробудили у них любопытство, они наверняка все равно попытаются это сделать. Держать их в неведении плохо, не лучше, чем рассказать им правду.
— Тогда соврите им, черт возьми! Скажите им что хотите, мне все равно, только держите их подальше от этого сарая!
— Постараюсь, — сказала Элли, устало покачав головой. — Но я не могу ничего обещать. Иногда они поступают по-своему.
— Прекрасно… Но если своенравие приведет их в мой сарай, я спущу с них шкуру.
— Не посмеете! — возразила она. — Не имеете права!
— Это не остановит меня.
Элли уперлась кулаками в свои пышные бедра.
— Если вы только их пальцем тронете, клянусь, вы пожалеете об этом.
— В самом деле? — сказал он, сдерживая смех.
Ее зеленые глаза впивались в него, а грудь дрожала под низким декольте. Она была похожа на ангела мести. Или по меньшей мере на мстительную молочницу.
— И что вы сделаете?
Было видно, что об этом она еще не подумала.
— Я… я… скажу своему отцу, — решительно заявила она.
— Так давайте. — Мартин двинулся к ней. — Скажите ему, что я приструнил его безрассудных племянников, пока они не поубивали себя. Спорю, что в этом деле он будет на моей стороне. Он знает, что такое взрывчатка.
Элли побледнела при его приближении.
— Все равно он вас не одобрит.
— Пусть осуждает, это не изменит моего мнения. Пусть он до полусмерти изобьет меня, мне наплевать.
— Не говорите чепухи. Папе почти пятьдесят — он просто не сможет избить вас.
— Так чего вы добиваетесь, пугая меня им? — Мартин подошел к месту, где она стояла перед закрытой дверью, явно с намерением смутить.
Выпрямившись, Элли смерила его взглядом.
— Отойдите, сэр.
Одним плечом Мартин прислонился к двери.
— Или что? Скажете папе?
— Я сделаю так. — Элли ударила его ногой по лодыжке.
— Ох! — воскликнул он, отталкиваясь от двери и растирая больное место. Девчонка дала ему неплохой пинок, черт возьми.
— Это за то, что ведете себя как животное, — строго произнесла она. — И если вы продолжите так относится ко мне или детям, я ударю по другой лодыжке. Смотрите теперь, чтобы у меня не возникло повода.