Мартин перевел взгляд на ее губы и сглотнул. Затем взял ее за подбородок и провел пальцем по нижней губе.
— Боюсь, вам придется подождать с вашими пинками.
— Что? — Это было все, что ей удалось сказать, прежде чем он снова поцеловал ее.
Только на этот раз он сделал это по-другому. Он раздвинул языком ее губы и стал сначала осторожно, затем смелее, ласкать ее язык. Это было самое потрясающее из всего, что мужчина когда-либо делал с ней.
Ноги Элли задрожали, потом ослабели. Если бы он не прижимал ее к двери, она бы соскользнула на пол. И чтобы не упасть, ей пришлось обхватить его за шею.
Когда она сделала это, он издал тихий горловой звук, притянул ее к себе, навалился на нее всем телом, обволакивая своим жаром. Элли чувствовала этот жар даже сквозь его полотняную рубашку. Невозможно вообразить, что совершал его язык, у нее кружилась голова от доставляемого им наслаждения…
— Милорд? — раздался голос так близко, как будто прямо над ее головой. Затем в дверь постучали, и они оба вздрогнули. — Вы здесь?
Мистер Хаггетт! О Боже.
Лорд Торнклиф тихо выругался, но не пошевелился.
Элли не возражала. Ей нравилось ощущать его тело так близко. Ей стало так уютно. В том, как он, не спуская с нее горящего взгляда, гладил ее бока, затем бедра, было что-то интимное. Его ласки обжигали ее.
— В чем дело, Хаггетт? — спросил он тем же гортанным голосом.
— Я сказал мисс Бэнкрофт, что поговорю с вами… — начал объяснять дворецкий.
— Все в порядке. — Улыбка скользнула по его губам. — Она сделала это сама.
— Но я обещал ей…
— Спокойной ночи, Хаггетт, — твердо сказал лорд Торнклиф. — Я уверен, то, что ты должен был сказать, может подождать до завтра.
— Очень хорошо, сэр, — ответил дворецкий, и они услышали его удалявшиеся шаги.
Наступила тишина. С ужасом осознав, что их чуть не застали в компрометирующем положении, Элли выскользнула из щели между дверью и лордом Торнклифом.
Его безрассудный поцелуй удивил ее. Польстил ей. Смутил ее. Ее поцеловал этот грубый барон! Элли не могла взглянуть на него, не могла вздохнуть, а в животе у нее что-то пугающе трепетало, и она чувствовала себя так, как будто все внутри у нее перевернулось.
Что должна сказать настоящая леди после того, как мужчина целовал ее до потери сознания?
Надо признаться, что прежде всего она не должна была позволять целовать себя до потери сознания.
— Простите меня, мисс Бэнкрофт, — сказал он, — мне не следовало… то есть я понимаю, это была дерзость с моей стороны… — смущенно бормотал Мартин.
— Ничего. — По крайней мере он, как и она, чувствовал себя растерянным. — Я не обиделась.