Дома нам внушали единственно правильное учение. Дома был обком, который все знал. А тут?
Читатель — не малолетний ребенок. Он достоин самой разносторонней информации. Он достаточно умен, чтобы принимать самостоятельные решения.
Мы уехали, чтобы реализовать свои человеческие права. Право на творчество. Право на собственное мнение. Право на материальный достаток. И в том числе — священное право быть неправым. Право на ошибку. Право на идейное заблуждение.
В Союзе тех, кто был «неправ», — убивали. Ссылали в лагеря. Выгоняли с работы. Единственно верное учение не терпело критики.
Сейчас мы в Америке. Так давайте же обмениваться мнениями. Давайте выслушаем заблуждающихся. И пусть они выслушают нас.
Я думаю, не стоит бить их по голове томом «Капитала». И тем более — многотомным «ГУЛагом». Давайте жить, как принято в цивилизованном обществе…
При этом мы должны избегать анархии и вседозволенности. Посудите сами.
Утихла борьба за коммунистические идеалы. Так, может, проживем без идеалов вообще? Отменим социалистическую законность и предадимся беззаконию? Покончим с коммунистической моралью, и да здравствует аморализм?!..
Порой нас спрашивают:
— Какого направления придерживается ваша газета? С кем борется? Кого ненавидит? Против кого выступает?
Так вот, мы не против, мы — за! За правду! За свободу! За человеческое достоинство! За мир и культуру! За духовные и нравственные поиски! За нашу многострадальную родину! За приютившую нас Америку! За независимый Израиль! За мужество и талант!..
Мы называем себя еврейской газетой. Честно говоря, я был против такой формулировки. Я считаю газету еврейской лишь настолько, насколько можно считать еврейской третью эмиграцию.
Мы говорим и пишем на русском языке. Наше духовное отечество — великая русская культура. И потому мы — русская газета.
Мы живем в Америке. Благодарны этой стране. Чтим ее законы. И если понадобится, будем воевать за американскую демократию. И потому мы — американская газета.
Мы — третья эмиграция. И читает нас третья эмиграция. Нам близки ее проблемы. Понятны ее настроения. Доступны ее интересы. И потому мы — еврейская газета…
Мы освещали израильские события. Публиковали материалы на темы еврейской истории. Отдавали должное таланту Башевиса Зингера и Меламуда.
Началось брожение в общественных кругах. Нас обвиняли в пренебрежении к России. В еврейском шовинизме. В корыстных попытках добиться расположения богатых еврейских организаций.
Старый друг позвонил мне из Франции. Он сказал:
— Говорят, ты записался в правоверные евреи. И даже сделал обрезание.