Отец Никодим лениво поднялся с кресла, сделал шаг к краю эшафота. Тусклое солнце блеснуло в рыжей гриве.
-Претенденты на славную должность стрелка Армии Московской Резервации, - голос «носителя креста» был хриплый, как у алкаша. – По поручению Лорд-мэра...
-Служу Лорд-мэру! – отозвались стрелки.
-Я прибыл в Цитадель со Второй Военной Базы, чтобы участвовать в ежегодных рождественских испытаниях. Я отвлекся от важных дел не для того, чтобы смотреть на петушиные бои. Надеюсь, вы покажите все, на что способны, и те, кто выстоит, станут стрелками. С рождеством.
Отец Никодим вернулся в свое кресло. Особист дал отмашку офицеру: «Начинайте».
Шеренги стрелков подались в стороны, пропустив на площадку человека в черной маске. Остро отточенный топор поблескивал у него в руках. Палач остановился рядом с офицером. Что-то подсказывало мне, что он будет сегодня отнюдь не второстепенным действующим лицом.
Офицер кивнул палачу и выкрикнул:
-Номер один, номер два.
Претенденты вышли на свободное место и замерли друг напротив друга.
-Ну? Чего встали, как столбы?
-Что мы должны делать?
Пожал плечами «номер один».
В рядах стрелков послышались смешки. «Номер два» соображал быстрее. Разбежавшись, он въехал обеими ногами в живот противника. Тот вскрикнул от неожиданности и, потеряв равновесие, упал на спину. «Номер два» рванулся к нему и принялся бить лежащего, метя тупым носком ботинка в голову. Когда стало ясно, что «номер один» уже не сможет продолжить поединок, офицер крикнул:
-Довольно.
«Номер два» встал обратно в строй, самодовольно ухмыляясь. Офицер подошел к «номеру один», дотронулся рукой до шеи.
-Живехонек, - коротышка повернулся к палачу. - Твой выход.
Палач навис над лежащим претендентом, поднял топор, примерился… Нечеловеческий крик взорвал барабанные перепонки. Под хохот стрелков, «номер один» вскочил на ноги и побежал по плацу, орошая снег кровью из перерубленной по локоть руки. Он рухнул лицом в сугроб рядом с воротами и остался лежать в таком положении.
-Вам присвоен статус «непретендент», - вызвав новый шквал хохота, сообщил «вдогонку» офицер.
Я бросил взгляд на отца Никодима: тот смеялся, скаля белые зубы.
Это был пир жестокости. Претенденты по двое выходили вперед и, после короткой (или длинной) схватки, победитель, пошатываясь, вставал обратно в строй, а побежденному палач присваивал статус непретендента. Снег дымился от теплой крови. Ее запах щекотал ноздри, вызывая тошноту.
Стрелки в шеренгах скалили зубы, бряцая оружием, орали.
Мне вспомнились Джунгли, дерущиеся твари. Кажется, даже животные не являли такого зверства, как эти люди…