– Аида? Как ты здесь оказалась? Немет и твою силу забрал? – спросил он с грустным удивлением.
– Пока нет, – ответила я, пытаясь на глаз определить, он это или не он.
– Я не смог его победить, – сокрушённо проговорил лорд Эльенн. – Он слишком силён... И ты не сможешь. Я ценю твою попытку меня спасти, но, увы... Ты пришла сюда на свою погибель.
– Что за пораженческие настроения? – двинула я бровью. – Не рановато ли складывать оружие?
Он покачал головой.
– Тебе не победить его. Лучше сдайся сразу – может, так он хотя бы причинит тебе меньше мучений.
– Странные речи, милорд, – усмехнулась я. – Вы пытаетесь меня деморализовать?
Он поднял лицо и улыбнулся – печально, ласково и светло.
– В любом случае, я рад тебя видеть, дорогая, – сказал он, протягивая мне руку.
Я не торопилась до него дотрагиваться. Лорд Эльенн, видя мои колебания, как будто огорчился.
– Ты не веришь в мою искренность? Да, я был тебе плохим отцом... Но мою Гречанку я не забыл и не забуду.
Гречанка... Немет вряд ли мог знать прозвище моей матери. Может быть, это действительно мой отец? Я шагнула к нему, неуверенно протянув руку к его дрожащим пальцам.
– Обними меня, дорогая... Мне это так нужно. – Его голос надломленно дрогнул.
Ещё шаг. Между нашими пальцами – сантиметр. Нет! Немет мог покопаться и в моих мозгах, и в мозгах моего отца, поэтому ему вполне могло быть известно то же, что и нам. Подняв взгляд, я увидела в глазах лорда Эльенна досаду и злобу.
– Умная дрянь! Вот только медленно соображаешь.
Я слишком близко его подпустила: взмах, молниеносный блеск – и мои кишки пронзила яростная и безжалостная сталь меча. От боли перехватило дыхание, ноги подкосились, и я рухнула на колени – к ногам в красных восточных туфлях с загнутыми носками. Китайские драконы на красном шёлке скалились мне в лицо, словно насмехаясь и злорадствуя. Однако боль-то болью, вот только что мне такая рана? Кровь остановится уже через несколько минут, а завтра даже шрама не останется.
– Меч отравлен, – промурлыкал Немет, склоняясь ко мне. Его алые губы виделись мне гротескно огромными.
– Этим меня тоже не взять, – прохрипела я. – Я протравлена всеми ядами, у меня к ним устойчивость...
Немет ухмыльнулся своими губищами.
– Это касается только ядов, существующих в реальности. Но не тех, что существуют вот здесь, – и он дотронулся пальцем до своей головы.
Да, к выдуманным ядам у меня устойчивости не было. И я уже это почувствовала: по телу со скоростью пожара на ветру разбегалось невыносимое бурлящее безумие. Горела каждая клеточка, каждый сосуд, каждый квадратный миллиметр кожи, каждая капля крови. «Этого нет на самом деле», – пыталась я себя убеждать, чтобы вернуть контроль над ситуацией и над своими чувствами, но не получалось. Кровь на моей ладони, которой я зажимала рану, превращалась в бурую слизь, сердце давилось ею, а она обволакивала его клапаны, густея... Сознание сворачивалось улиткой, сжималось в дрожащий студенистый клубок внутри панциря – черепной коробки.