. Малышка ткнула толстуху локтем в жирный бок, та ответила и едва не отправила ее в нокдаун.
— Эй, Мамаду… Не злись…
— Я не злюсь, и я запрещаю тебе называть меня Мамаду. Меня зовут не Мамаду! Ненавижу это имя! Его придумали вTouclean, но меня зовут не так. Ты ведь с нами уже не работаешь, верно? Вот и не называй меня больше этим именем — никогда, поняла?
— Интересно… И как лее тебя зовут на самом деле?
— Не скажу.
— Послушай, Мам… Моя дорогая… Я скажу тебе правду: я ухожу не из-за Жози. И не из-за работы. И не потому, что мне просто захотелось уйти. Не из-за денег… Знаешь, у меня есть другая профессия… Дело… в котором… я не уверена… но, думаю, оно может сделать меня намного счастливее…
Они помолчали.
— А еще… я теперь забочусь об одной старой даме и не могу уходить из дома по вечерам, понимаешь? Она плохо ходит и без посторонней помощи может в любой момент упасть…
Мамаду не отвечала.
— Ладно… Я выхожу… Иначе снова пропущу последний поезд…
Негритянка силой удержала ее.
— Останься. Успеешь пересесть. Сейчас только тридцать четыре минуты первого…
— Так что ты там делаешь?
— Где там?
— В другой профессии… Камилла протянула ей блокнот.
— Держи, — произнесла Мамаду, пролистав все страницы, — это здорово. Я согласна. Можешь уходить, и все-таки… Все-таки я рада, что мы познакомились, кузнечик, — добавила она и отвернулась.
— Хочу попросить тебя об одной услуге, Мама…
— Хочешь, чтобы мой Леопольд наколдовал тебе удачу и богатых клиентов?
— Нет. Я хочу, чтобы ты мне попозировала…
— О чем это ты?
— Я хочу тебя нарисовать…
— Меня?
— Да.
— Издеваешься или как?
— С самого первого дня, когда мы встретились в Нейи, я мечтала написать твой портрет…
— Прекрати, Камилла! Я ведь даже не красивая!
— Я нахожу тебя очень красивой.
— Правда? — после долгой паузы переспросила Мамаду.
— Чистая правда…
— Да что в этом красивого? — удивилась она, ткнув пальцем в свое отражение в черном стекле. — Ну скажи, что?
— Если твой портрет выйдет хорошо, люди узнают все, о чем ты рассказывала мне с тех пор, как мы познакомились… Все… Твою мать и твоего отца. И твоих детей. И море. И… как там ее звали?
— Кого?
— Твою маленькую козочку?
— Були…
— Они увидят Були. И твою кузину — ту, что умерла, и… И все остальное…
— Ты говоришь как мой брат! Болтаешь невесть что, выдумщица!
— Но… я не уверена, что сумею… — помолчав, призналась Камилла.
— Да неужели? Знаешь, если на твоей картинке Були не окажется у меня на башке, я буду довольна! — ухмыльнулась Мамаду. — Но… То, о чем ты просишь, займет много времени?
— Да.
— Тогда я не смогу…
— У тебя есть мой телефон… Возьми два отгула в Touclean и приходи. Я тебе заплачу… Натурщикам всегда платят… Это ведь настоящая работа, понимаешь? Ладно, пока. Может… может, поцелуемся?