Это, конечно, не означало, что в аудитории установилась тишь и благодать. Завести ребят-комсомольцев было проще простого, а вот утихомирить – гораздо сложнее. Самые горячие головы уже начали орать, что надо всем скопом идти в райком и свергать засевшую там шайку бездушных бюрократов.
– Э, погодите! – кричала Лагутина, стараясь перекрыть вопли собравшихся. – Сначала надо Володьку Храмцова выручить, а потом уже свергать!
Рязанов, уже более или менее разобравшийся в ситуации, не очень громко, но весомо произнес:
– А ведь девушка права. Сначала действительно товарища надо выручать, а потом строить грандиозные планы революционного переворота в райкоме РКСМ. Бюрократов турнуть – это дело хорошее, только о товарище своем забывать совсем не годится.
Лида, вдохновленная поддержкой такого авторитетного товарища, сразу взяла быка за рога:
– Так, надо немедля писать протокол комсомольского собрания, и чтобы каждый, кто присутствовал при том самом разговоре, рассказал, как на самом деле все было. Примем протокол, свидетели подпишутся – и с этой бумагой сразу в райком.
– Вот это деловой подход, – подхватил Рязанов. – Надо выбрать секретаря собрания, пусть он займется протоколом, на следующей перемене все оформите, подпишете и пойдете заступаться за вашего комсомольца, у которого язык впереди головы бежит. А сейчас – приступим к лекции. Революционный порыв масс – это великолепно, но и об учебе забывать не следует!
После лекции вместе с Лидой подхожу к Рязанову.
– Давид Борисович, – улыбается она, – позвольте вам представить Виктора Валентиновича Осецкого из Наркомата внешней торговли. Нашу практику в Рабкрине мы проходили именно у него. Он очень хотел с вами познакомиться.
– Осецкий, Осецкий… Это не вы скандалили с Лениным в Брюсселе в двенадцатом году? – интересуется Рязанов.
– Было дело, – смущенно соглашаюсь я, протягивая ему руку. После рукопожатия поворачиваюсь к Лагутиной и говорю: – Вот, Лида, а Давид Борисович, наверное, с тобой согласится.
– В чем? – почти синхронно воскликнули мои собеседники.
– В том, что обе стороны дискуссии – дураки.
Давид Борисович хитро прищуривается:
– Эх, молодость, молодость! Это ведь вы тут всех завели сегодня? Ну, дорогая, от меня-то вы вряд ли дождетесь употребления подобных выражений в политических дебатах. Правда, иной раз так и подмывает завернуть что-нибудь эдакое… – Рязанов вздохнул и добавил: – Одно могу сказать точно: присоединяться ни к той, ни к другой компании в нынешней дискуссии у меня большого желания нет.
– Скажите, пожалуйста, – перехватываю инициативу в разговоре, – а вам уже удалось получить фотокопии «Немецкой идеологии» и «Grundriße der Kritik der politischen ökonomie»