По сравнению с известной мне историей изменений было немного. Алексей Иванович Рыков был назначен не председателем Совнаркома, а лишь временно исполняющим обязанности. Однако от обязанностей председателя ВСНХ его все же освободили, и на это место (как и в моей реальности) был назначен Дзержинский. На пост Наркомвоенмора и Председателя РВС вместо Троцкого, ввиду отставки последнего по состоянию здоровья, был назначен (почти на год раньше, чем в моей истории) Михаил Васильевич Фрунзе, командовавший вооруженными силами Украины и Крыма.
Итак, товарищ Арсений стал у нас наркомом по военным и морским делам. Хорошо бы, чтобы он им и остался, ибо Клим Ворошилов на этом месте как-то мне не слишком по душе. Значит, делаем еще одну зарубочку на память – помочь Михаилу Васильевичу решить проблему с язвой, чтобы никаких таких штучек с хирургической операцией и случиться не могло. А кстати, и Феликсу Эдмундовичу тоже надо постараться помочь с его стенокардией, ибо его преемники, знакомые по прежней истории, тоже меня не слишком вдохновляют.
Но главное теперь – подготовить почву к нужному повороту на предстоящем XIII съезде РКП(б).
Глава 13
Неожиданная встреча в тире «Динамо»
Итак, очередной этап партийных битв отшумел. Троцкий, который после похорон Ленина совершенно слег, к середине февраля все же немного ожил и в конце концов выполнил решение ЦК – отправился на отдых в Сочи. Я тоже взял небольшой тайм-аут в своих занятиях политикой, ограничиваясь лишь текущими делами в наркомате да нечастыми посещениями спортзала на Цветном бульваре.
К моему удивлению, раз-другой на этих тренировках появилась Лида Лагутина. И как она узнала, когда именно меня можно встретить на этих тренировках? Это обстоятельство слегка шевельнуло в моей душе неясные подозрения. Конечно, «студентка, комсомолка и где-то, наверное, даже и красавица» отнюдь не внушала мне каких-либо антипатий – скорее, наоборот. В конце концов, здесь мне еще не было и сорока, спортивную форму я все-таки немного подтянул, на недостаток жизненных сил не жаловался, работой чрезмерно изнурен не был, и даже политические треволнения не смогли превратить меня в фанатика, сжигающего всего себя в пламени политической борьбы. В общем, другой человек на моем месте вряд ли возражал бы против возможности установить с Лидой более тесное знакомство…
Однако на моем месте был не кто-то другой, а я сам, собственной персоной, со всеми моими тараканами в голове, скелетами в шкафах и прочими неизвестными и невидимыми широкой публике обстоятельствами. Там же, где осталась вся моя прежняя жизнь, я потерял и свою любовь. Несмотря на то что непонятные и неподвластные мне силы положили между нами почти девяносто лет, несмотря на то что в этом времени моя любимая еще не родилась, – забыть ее было просто невозможно. В результате я, конечно, не игнорировал женщин, не чурался женского общества и не шарахался от красивых девушек, как от дьявольского искушения. И все же они существовали в моих глазах скорее как некий факт внешнего мира, однако были здесь не для меня.