Еще раз оглядываюсь. В пределах прямой видимости – никого. Сбрасываю с плеч сидор, старательно раскручиваю его за лямки и зашвыриваю метра на четыре от берега. Коротко булькнув, он вместе со своим тяжелым грузом уходит под воду.
* * *
Я и не подозревал, какая буря поднялась в Политбюро и в Секретариате ЦК, когда на столы партийных вождей поступило несколько писем с мест, с приложением тех текстов, которые я так старательно рассылал. Все подробности этой бури так никогда и не стали мне известны, но Бухарин впоследствии, вспоминая об этом, качал головой и приговаривал:
– Коба тогда чуть всю душу не вытряс из Агранова, требуя найти отправителей этих злополучных писем, но тому так и не удалось отыскать никаких зацепок. Сколько уж он народу перетряс в аппарате ЦК, и бывших секретарш Ленина допрашивал, и на Крупскую чуть не орал (а наедине, может, и орал – с него станется), – и все без толку. Так что пришлось собирать Политбюро и думать, как же быть. Да тут еще оказалось, что Зиновьев с Каменевым непонятно из-за чего стали собачиться со Сталиным. «Выкладывай, – говорят, – карты на стол. Хватит втемную играть!» Я тогда не сразу понял, о чем это они, но уже чуял, что добром это не кончится…
Глава 16
Прогулки по Нескучному саду
Время торопило. Не успели мы расстаться с милой дамой по имени «МЕРЦЕДЕС» (впрочем, попившей немало моей кровушки), как на следующий день, в понедельник, двадцать первого (кстати, канун дня рождения Ленина), меня ждало еще одно романтическое приключение. Вечером после работы я сел на трамвай, но не поехал домой, а по знакомому уже маршруту отправился в сторону Калужской заставы. На этот раз я сошел, не доезжая двух остановок до Окружной железной дороги, и направил свои стопы в Нескучный сад.
Если кто-то подумал, что я решил устроить вечернюю прогулку с Лидой Лагутиной и отправляюсь на свидание с ней, то он жестоко обманулся в своих ожиданиях. Как раз в эти недели я инстинктивно сторонился ее, не желая даже случайно впутать девушку в закручивающуюся интригу. В Нескучный сад я пошел один.
Выйдя к Александрийскому летнему дворцу, замираю на несколько секунд. Сюда в 1936 году перевели, или правильнее сказать – переведут? – или, может быть, и не переведут вовсе? В общем, в моем времени именно в 1936 году и именно сюда перевели из Ленинграда Президиум Академии наук СССР. К этому же времени на площадь перед дворцом переехал с Лубянской площади фонтан, место которого занял памятник Ф. Э. Дзержинскому. Сейчас же фонтана не было, и место смотрелось как-то непривычно…