«По какому моральному кодексу? — подумал Реардэн. — По каким нормам?»
— Почему ты едешь в Нью-Йорк?
— Мне кажется, Лилиан, по той же причине, по которой ты хочешь удержать меня.
— Завтра суд.
Это я и имею в виду. Реардэн повернулся, и Лилиан повысила голос:
— Я не хочу, чтобы ты уходил!
Он улыбнулся. Это была первая улыбка за прошедшие три месяца, адресованная ей; но это была не та улыбка, на которую рассчитывала Лилиан.
— Я запрещаю тебе покидать нас сегодня!
Он повернулся и вышел из комнаты.
За рулем машины, мчащейся по ровной, как зеркало, замершей дороге, которая стлалась под колеса со скоростью около шестидесяти миль в час, Реардэн отбросил мысль о своей семье, их лица откатывались назад в пучине скорости, поглощающей голые деревья и одинокие постройки по обочинам дороги. Движение было слабым, позади мелькали горстки огней города, который он миновал; пустота вокруг была единственным признаком праздника. Изредка над заводским корпусом вспыхивало туманное свечение, притушенное морозом, и холодный ветер завывал, попадая в щели машины и постукивая брезентом крыши о металлический каркас.
По какой-то смутной ассоциации, которую Реардэн не мог определить, мысль о семье заменило воспоминание о схватке с Нашим Нянем, вашингтонским парнем, работавшим на его заводе.
К моменту оглашения обвинительного акта Реардэн обнаружил, что парень знал о сделке с Денеггером, но никому не сообщил о ней.
— Почему ты не настучал на меня своим друзьям в Вашингтоне? — спросил тогда Реардэн.
Парень, не глядя на него, резко ответил:
— Не захотел.
— В твои обязанности входит наблюдать за подобными вещами, да?
— Да.
— Кроме того, твои друзья были бы рады услышать это.
— Конечно.
— Разве ты не знал, каким лакомым кусочком была эта информация и какую сделку ты мог бы провернуть с дружками в Вашингтоне, которых ты мне как-то представил, помнишь? Теми, чья дружба дорого стоит.
Парень не ответил.
— Это помогло бы тебе добиться высокого положения. Только не говори, что не знал этого.
— Знал.
— Почему же ты не воспользовался этим?
— Не знаю.
Парень угрюмо избегал взгляда Реардэна, словно пытался не думать о чем-то необъяснимом в самом себе. Реардэн рассмеялся:
— Эй, ты играешь с огнем! Сегодня ты не стал стукачом. Если и дальше будешь поддаваться этому чувству, твоя карьера полетит к чертям собачьим. Уж лучше пойди и убей кого-нибудь — быстренько.
Парень не ответил.
Сегодня утром Реардэн как обычно пришел в свой кабинет, хотя правление не работало. В обеденный перерыв он остановился у прокатного стана и удивился, увидев там Нашего Няня, в углу, никем не замеченного, с наивным удовольствием наблюдающего за работой.