Дэгни могла разглядеть вход в забой, врезанный в склон холма, металлические стойки проемов, ведущих в необъятное подземное царство. Они казались совсем неприметными, затерянными в неистовых оранжевых и красных красках холмов… Под холодным синим небом в солнечных лучах позднего октября море листьев напоминало море огня, стремительно накатывающиеся волны, готовые вот-вот поглотить хрупкие стойки входных проемов шахты. Дэгни вздрогнула и отвернулась — она вспомнила о пылающих листьях на холмах Висконсина, по дороге в Старнсвилл.
Дэгни заметила, что между пальцами остался только фильтр от сигареты. Она закурила следующую.
Взглянув на часы на стене, она заметила, что на них посмотрела и секретарь. Встреча была назначена на три; часы показывали три двенадцать.
— Пожалуйста, простите мистера Денеггера, — сказала секретарь. — Он вот-вот освободится. Мистер Денеггер очень пунктуален. Прошу вас, поверьте, это беспрецедентный случай.
— Я знаю. — Дэгни знала, что Кен Денеггер точен, как железнодорожное расписание, и известен тем, что отменял встречу, если собеседник позволял себе прибыть на пять минут позже оговоренного времени.
Секретарь была неприступной дамой — в возрасте, с сугубо официальными манерами; казалось, ничто не может вывести ее из себя, как ни одной угольной пылинке не позволялось упасть на ее безукоризненно белую блузку. Дэгни казалось странным, что закаленная женщина подобного типа может выглядеть взволнованной: секретарь не вступала в беседу, безмолвно склонившись над какими-то бумагами на столе. Дэгни выкурила уже полсигареты, а женщина все смотрела на ту же страницу. Когда она подняла голову, чтобы взглянуть на часы, на циферблате было три тридцать.
— Я знаю, что это непростительно, мисс Таггарт. — В ее голосе явно прослушивалась нотка опасения. — Я не в состоянии это понять.
— Вы не скажете мистеру Денеггеру, что я здесь?
— Не могу! — Это был почти крик; секретарь заметила изумленный взгляд Дэгни и почувствовала необходимость объяснить: — Мистер Денеггер позвонил мне по внутреннему телефону и сказал, чтобы его не прерывали ни при каких обстоятельствах.
— Когда он это сказал?
Минутная пауза, казалось, приглушила ответ:
— Два часа назад.
Дэгни посмотрела на закрытую дверь кабинета Денеггера. Она расслышала голос за дверью, но так смутно, что не поняла, один человек говорил или двое; она не могла разобрать ни слов, ни тона — низкая ровная последовательность звуков не выдавала никаких эмоций.
— Сколько времени мистер Денеггер уже ведет эту беседу? — спросила Дэгни.