На машину Николаева было страшно смотреть — так она была избита. Всего два часа назад этот самолет был новым, целым, не имел ни царапин, ни вмятин, сверкал лаком зелено-голубой окраски. А теперь… Бессильно свисал провод перебитой антенны, в крыльях и в фюзеляже зияли многочисленные дыры, правая плоскость почернела от копоти. Задняя кабина просвечивала сквозными пробоинами, из нее в «санитарку» перетаскивали раненых штурмана и стрелка-радиста. Позже Николаев рассказал, что произошло.
…Оба экипажа точно пролетели по утвержденному маршруту, обогнули занятые врагом острова Большой и Малый Тютерс и вышли в заданные квадраты моря. Миноносцев в них не оказалось. Начали поиск. Летчики часто меняли направления, квадрат за квадратом обследовали водную пустыню и уже намеревались вернуться, как ведущий штурман Владимир Мясоедов заметил вдали в лучах склоняющегося к горизонту солнца подозрительные точки. Группа подвернула к ним; из поблескивавшей водяной ряби торчала… труба транспорта. Самолеты подлетали с кормового ракурса и потому судно плохо просматривалось. Рядом с транспортом шли два охранявших его корабля. Их узкие длинные корпуса и скошенные назад бездымные трубы были окрашены в серое и потому совершенно сливались со свинцовым цветом моря. Движение судов выдавали лишь белые буруны пенных дорожек за их кормами.
Рассмотрев вражеские корабли, Соколов тотчас скомандовал ведомому: «В атаку!» — и смело ринулся на врага.
Гитлеровцы, видимо, давно наблюдали за летавшими над акваторией самолетами, но ни дымом, ни стрельбой не выдали себя. А когда торпедоносец и топмачтовик легли на боевой курс, сразу открыли по ним прицельный ураганный огонь со всех кораблей одновременно. Небо перед самолетами расчертилось массой светлячков трассирующих снарядов и пуль, задымилось шапками частых разрывов, море вспенилось и вздыбилось водяными столбами: полыхающей огненной стеной закрыло суда.
Казалось, Валентин Соколов не замечал никакой опасности. Он снизился до положенной двадцатиметровой высоты, расчетливо вышел на боевой курс и стал буквально продираться сквозь заградительный огненный смерч, быстро сближаясь с транспортом.
Атака командира группы была настолько стремительной, что его ведомый Николаев, боясь отстать, рванулся вперед на максимальной скорости, наклонил нос своей машины и, почти не целясь, ударил по ближайшему сторожевику со всех стволов. И тут же похолодел, мельком увидев, как вышедший на дистанцию торпедного залпа самолет ведущего вдруг разлетелся на куски — взорвался. Николаев успел нажать кнопку сброса бомб и, ощущая всем телом подрагивания машины от частых попаданий, не сразу осознал, каким чудом вырвался из клокочущего ада. Топмачтовик был подбит, плохо слушался рулей, правое крыло пылало — выгорали остатки бензина в консольном баке, летчики каждую секунду ждали взрыва. Но обошлось. Связи ни в экипаже, ни с истребителями, ни с землей не было. Хорошо, что подошли «яки». Они и указали путь к аэродрому…