— Опять спорили? — вглядываясь в разгоряченные лица летчиков, поинтересовался Константин Александрович. — Что за тема?
— Одна! — подал голос Рачков, — Как договориться с рыбами, чтобы они выдавали справки: сколько фашистов поступило к ним на стол.
— Понимаю… А мы с Федором Николаевичем собрались поговорить с вами о другом — как бы уменьшить наши потери. Как полагаете, тема стоящая?
В ответ красноречивое молчание. Действительно, торпедоносцы по сравнению с другими родами авиации больше теряли летчиков. Командование всесторонне анализировало проведенные бои, терпеливо и тщательно разрабатывало и совершенствовало тактику торпедных и топмачтовых атак. Но и гитлеровцы не сидели сложа руки, изыскивали свои контрмеры.
— Война заканчивается — это каждому ясно! Тем обиднее терять ребят, — с горечью проговорил Мещерин. — Вот Федор Николаевич предлагает использовать его метод ухода после атаки. Хотите послушать? Прошу!
Макарихин закурил предложенную папиросу, выпустил клуб дыма и спросил, глядя на Борисова:
— Вы заметили, что больше всего немцы сбивают нашего брата при пролете атакованной цели?
— Конечно! Их зенитчики бьют, когда мы идем на боевом курсе. А потом переносят огонь, когда проскакиваем над ними.
— Точно! Поднимают кверху стволы и строчат! А мы сами влезаем в эту полосу огня. Вывод сам напрашивается: надо уклониться от такого огня. Как? Я это делаю моторами. Как сброшу торпеду, сразу затяжеляю винт левого мотора, машину резко разворачивает почти на месте, да так, что она чуть не ложится на спину. Вот в этот момент я опять посылаю сектор управления винтом вперед, выравниваю машину и оказываюсь на обратном курсе…
Новый метод сразу заинтересовал всех летчиков. Его горячо обсудили и решили попробовать.
Гость распрощался и, тепло провожаемый всеми, ушел. Летчики окружили комэска.
— Константин Александрович, что слышно о Саше Богачеве? — спросил Борисов. — Как у него дела? Поправляется?
— Нашему врачу удалось дозвониться до госпиталя, Богачев все еще плох, но кризис миновал. Его череп пробили два осколка. Вроде бы сами по себе они не опасны, но извлечь их ничем не могут. Магниты не берут, так как броня из сплавов алюминия. А оперировать опасно; осколки вошли в мозг…
— Как же теперь с ним?
— Обещают скоро поставить на ноги. Жить будет.
— Ну-ну? Вот здорово! Молодцы лекари! А летать он будет?
— Этого они сказать не могут. Но жизнь Александра спасена.
В кубрике произошло движение. Все бросились к столику дневального, склонились к телефонной трубке.
— Что там? — поинтересовался капитан Мещерин.