«Топить врага в его базах!»
1
Мещерин с Борисовым находились на КП, когда в дверях показался запыхавшийся Рачков.
— Разрешите обратиться к Борисову, товарищ капитан? — Константин Александрович обернулся. Заметив темную поросль на губе Рачкова, комэск спросил:
— Почему, товарищ младший лейтенант, вы плохо побриты? Бритвы нет, что ли? Возьмите у товарищей. Иван Ильич от неожиданности оторопел. А Михаил рассмеялся:
— То он, товарищ капитан, отпускает усы. Дал зарок не брить их до конца войны. Взял пример со штурмовиков.
Мещерин насмешливо скосил глаза:
— Обращайтесь!
— Миша! Прилетел Макарихин с Лясиным к нам в полк. Пойдем встречать!
— Макарихин? — переспросил комэск и ему тоже захотелось повидать своего бывшего заместителя. — Где он?
— На стоянке, товарищ капитан. У штаба. У штаба стоял одинокий А-20Ж. Толпа встречающих уже разошлась. У носа самолета лежала груда вещей и парашютов. Летчики толпились в сторонке. Выделялись ростом Богачев, Конько и Иванов. Над ними витал табачный дым.
При подходе командования третьей экскадрильи летчики расступились. В середине круга стоял одетый в серый летный костюм Федор Макарихин, такой же, как на перегонке, худенький, аккуратный, подвижный, с карими глазами мечтателя и негромким голосом. Ростом старший лейтенант как-то не вышел, но это не мешало его прочной славе одного из лучших летчиков перегоночного полка. Как-то по прилету в Новосибирск на его самолете не вышла правая нога шасси, и Федор Николаевич пошел на большой риск: решил посадить машину на одно колесо. Выполнил это он блестяще, чем сразу заставил говорить о себе всех перегонщиков. Самолет остался совершенно целым. На нем был поврежден лишь винт правого мотора да слегка помята консоль крыла. Талант!
Прилет в минно-торпедный авиаполк такого командира-летчика порадовал всех, кто его знал. Потому ему и устроили такую теплую встречу.
— С прилетом, дорогой Федор Николаевич! — крепко пожал руку Макарихину Мещерин. — Значит, опять вместе? Куда же вас определили?
— Во вторую эскадрилью заместителем. А это, — обернулся он к застенчиво стоявшему позади широкоплечему офицеру, — мой штурман Александр Петрович Лясин. Знакомьтесь!
— Лейтенант Лясин! — взял под козырек молодой человек.
— Как тут у вас? — спросил Макарихин, протягивая Мещерину пачку сигарет. — Говорят, имеете потери?
— Потери есть, где их не бывает? Война. Зато потопили три десятка фашистских «калош»!
Поговорить не дали: заурчал мотором подъехавший автостартер. Экипаж кинулся грузить на него вещи.
— Как освободитесь, приходите, Федор Николаевич, к нам в третью! — пригласил Мещерин. — Расскажете, как поживают наши перегонщики, что нового у них?