В списке вопросов, которые чиновники задавали испанцам, прежде чем обезглавить их, читаем под номером 8: «Кто из известных вам лиц имел или имеет золотые цепи и прочие украшения?» А когда некий Давид Гвин, переводчик, «присвоил себе золотые испанские цепи», это стало для него источником серьезных неприятностей.
20 сентября чиновник Уодлок докладывал по начальству: «С испанского корабля, выброшенного на берег, сошло 16 живых особ с золотыми цепями на шее».
Медина-Сидония преподнес золотую цепь губернатору Кале. Цепи были обещаны французским лоцманам за провод Армады через Ла-Манш. Цепи же служили приманкой за предательство: осенью 1588 года герцог Пармский предложил английскому полковнику, защищавшему нидерландскую крепость Берген-оп-Зом, 7000 дукатов и по золотой цепи каждому офицеру, если они сдадут город.
Знатные сеньоры на портретах эпохи Возрождения изображены непременно с цепью. Она служила одновременно галстуком, знаком богатства и… дорожным чеком: достаточно было разомкнуть цепь, чтобы заплатить одним звеном за стол, кров и лошадей.
Самую длинную цепь я обнаружил на портрете Ричарда Дрейка, исполненном в 1577 году. Ричард был кузеном и торговым агентом сэра Фрэнсиса – он продавал невольников и добычу, захваченную адмиралом-корсаром в знаменитых набегах. Дела его процветали, и он не считал нужным этого скрывать: я насчитал у него на груди четырнадцать рядов тонкой цепи, то есть она вытягивалась на двадцать метров!
К сегодняшнему дню подобные цепи практически исчезли. Вес возобладал над мастерством исполнения: когда мода прошла, золото было расплавлено. Сохранилась одна-единственная цепь, выставленная в немецком музее. Это придавало нашей находке особую историческую ценность.
Море играло с нами в кошки-мышки: то заставляло впустую перепахивать дно, то вдруг выставляло напоказ диковины.
После обеда Луи набрел на вторую цепь – длиной 76 сантиметров и поразительно хитрой работы: каждое плоское колечко проходило в три следующих (боже праведный, как только умудрялись сделать такое!). Хрупкая цепочка была целой, но свернутой в узлы; у нас ушло несколько вечеров на то, чтобы ее распутать.
Интересно, что первая золотая вещь, которую я нашел в пещере в 1967 году, оказалась не колечком, как я решил вначале, а звеном цепочки. Оно было совершенно круглым, и позже такие звенья попадались нам чуть ли не каждый день все три сезона. Они лежали у подножия мыса Лакада, в пещере, на платформе, на дне каньона, везде. К концу 1968 года мы выгребли в общей сложности 136 цепочечных колечек весом по пять граммов каждое. Иногда они были сцеплены вместе по два, три, а то и по шесть звеньев. Получалась цепь длиной в один метр двадцать семь сантиметров.