– Поздно! – вдруг зло объявил Йорген со своего наблюдательного поста у окна. – Сюда бегут! Квартал окружен – не прорвемся!
В одиночку бы он прорвался, конечно. И даже вдвоем с Кальпурцием. Но Легивар и Лизхен…
Хозяйка закричала.
– Тихо! – Йорген подскочил одним прыжком, ладонью зажал ей рот. – Ни звука! Легивар, уйми свою женщину! Спрячь в шкаф! Тиилл, на столе бумага, перо – неси сюда! Живо! – Он боялся надолго отходить от окна.
Оба повиновались механически, все еще ничего не понимая.
Пристроившись на подоконнике, в свете пожарища Йорген писал крупно, нарочито коряво и безграмотно: «Уехала в Слюст к тетушке…»
– Лизхен, как твою тетку зовут?
– У меня вовсе нет тетки! – всхлипнуло из шкафа.
– Тем лучше!
«Уехала в Слюст к тетушке Агде на праздник. Заказы временно ни принимаются. Вирнусь скоро.
Лиза Кнолль».
– Готово! – Он схватил исписанный лист и метнулся вниз, в переднюю. Осторожно, стараясь оставаться незамеченным с улицы, высунул руку и булавкой пришпилил записку к входной двери. Лязгнул новомодным врезным замком. – Ну, теперь нам остается только ждать. Молитесь, чтобы пронесло!
Друзья замерли, вжавшись в стену спиной, с оружием на изготовку. Молиться никто из них не умел.
Многосотенная толпа запрудила узкие улочки Сенного холма. Уже под самой дверью зазвучали чужие, грубые голоса:
– Тут она живет, нечестивица! Аж два колдуна у ей в дому, один другого страшней! Один-то не человек вовсе, а тварь темная! Не иначе и сама ведьма!
– Как же не ведьма? Муж-то помер у ней! Не своей, говорят, смертью помер!
– Ведьма, ведьма!
– А вдруг ежели не ведьма она?! Белошвейка, сказывают…
– На том свете Девы Небесные разберут, какая она белошвейка!
– Хорош болтать! Ломай дверь, парни, покуда не сбежали колдуны! Лови их потом по всей округе, как серыми волками обернутся!
– Да погодь ты со своим «ломай»! Не вишь, бумажка какая-то? Кто читать умеет? Эй, кто тута есть грамотный?
– Уе… уе-ха-ла в… к… к тету… тетушке… Э! Да ее дома-то нет!
– Как нет? А колдуны ее?
– И колдунов нет. Разве кто оставит в дому двух чужих без присмотра? А ну как покрадут чего! У ней мужик не бедный был – цирульник! Господам бороды брил. Кой-чё оставил небось…
– А пошли сами пошарим, может, и найдем. Поделим.
– Рехнулся – под праздник?! Грех это великий. Ишь ведьма – самой дома нет и то под грех подвести сподобилась. Жги!
– Ай! – не выдержала, задушенно взвизгнула в своем шкафу Лизхен, но тонкий голосок ее растворился в общем шуме.
– Жги, не жалей! Пали ее! Пали!
И бабий голос, резкий и скандальный:
– Я те запалю, дурень, я те запалю! У самих сарай рядом – перекинется, не попустите Девы Небесные, кто тушить станет?! Воротится ведьма, ее и жги саму! А жилье неча портить, пригодится ишшо. Ну, чё встали, как кони перед оковой? Чё ждете? На той стороне еще повитухи Терезы дом остался!.. Во славу Дев Небесных!!!