Ювелир жил на улице с громоздким, но романтичным названием Фергиссмайннихтунднахтигальштрассе»[12]. Громоздкость объяснялась просто: здесь издавна селилась большая диаспора гномов, выходцев из Нижнего Вашаншара. Что же касается романтики… В первый год жизни своей в столице по-юношески любознательный Йорген потратил немало часов личного (и служебного, к слову, тоже) времени, чтобы найти на этой улице что-то, хотя бы издали напоминающее незабудку или соловья. Но цветов на улице не росло вовсе – домовладельцами здесь были за редким исключением гномы, а они не имели привычки разбивать палисадники у своих домов. А из пернатых встречались лишь вездесущие чайки, куры, гуси, голуби и воробьи. Так что изыскания Йоргена успехом не увенчались. Местные жители удовлетворить его любопытство тоже не смогли. Загадка осталась неразгаданной.
Впрочем, это была не единственная загадка эренмаркской столицы. На вопрос, почему у нее, у столицы вышеупомянутой, нет собственно названия, не только ланцтрегер фон Раух – лучшие умы королевства не могли дать ответ. Ходили тихие невнятные разговоры о каком-то проклятии или, наоборот, об особой милости Небес – и только.
Но вернемся на Фергиссмайннихтунднахтигальштрассе, к дому мэтра Тренненпудеркварка, у которого снимал три лучшие меблированные комнаты, мастерскую и лавку на нижнем этаже интересующий нас ювелир, обергольдмастер Штоффенхальтерфалль.
Это был пожилой, очень почтенный, однако слишком худосочный для представителя своей расы гном – большинство из них отличается сложением крепким, они упитанны и коренасты. Но это относится в первую очередь к гномам Нижнего Вашаншара, ведущим здоровый подземный образ жизни и занятым физическим трудом. Обергольдмастер же Штоффенхальтерфалль был коренным, в пятом поколении, уроженцем эренмаркской столицы. За всю свою долгую жизнь он не держал в руках ничего тяжелее штихеля, на родине предков не бывал ни разу, да и не стремился туда попасть. И правильно сделал, кстати. Его бы туда все равно не пропустили привратники. И даже государственный могильщик, а по совместительству известный контрабандист Мовус Оппершаффергренц отказался бы провезти его внутрь на своей похоронной вагонетке, даже если вместо обычной таксы в три золотых с носа ему посулили бы все тридцать.
А знаете почему? Все дело в бороде.
Нельзя сказать, что население Нижнего Вашаншара отличалось редким законопослушанием. Так исторически сложилось, что среди гномов практически не было разбойников, убийц и обыкновенных воров, зато мздоимцы, контрабандисты, карточные шулеры, тайные ростовщики и казнокрады не переводились никогда. И государство должно было этих преступников карать, иначе зачем оно вообще нужно? Вот тут начинались затруднения. У людей Вольтурнеи, к примеру, принято было отрубать убийцам и разбойникам головы, а ворам – менее важные части тела. Люди Фавонии злодеев своих вешали за шею или ссылали в рудники да на галеры. Для гномов Нижнего Вашаншара эти варианты были неприемлемы. Потому что их нарушители закона никого не убивали – значит, и у них нельзя было отобрать жизнь, крови не проливали – значит, не должны были кровью расплачиваться. Галер в подгорном царстве, по понятным причинам, не строили, что же касается рудников… Гном под землей везде дома – какой смысл ссылать? Оставалось единственное – штрафные работы. Это считалось суровым наказанием: больше всего на свете гномы не любят работать задаром. Срок же этих работ устанавливался способом весьма своеобразным. Проштрафившемуся гному сначала измеряли длину бороды (уточним, что в Вашаншаре ни один гном не носил бороду короче чем до пояса), а потом отрубали от нее секирой кусок, длина которого соответствовала тяжести преступления: за взятку – одну пядь, за контрабанду – от двух до четырех, за махинации с векселями – и того больше, в зависимости от величины ущерба. И до тех пор, пока борода не подрастала до прежней длины, гном считался пораженным в правах и должен был искупать свою вину трудом.