А буквально на следующий день по окрестностям поползли страшные слухи, будто во Фриссе вошло в моду жечь людей заживо. Видения юного хейлига начали сбываться. Объятый ужасом, он устремился в Зелигерду, в Гизельгерское клерикальное управление. Там он рассказал все, но альтхейлиги только посмеялись над ним и посоветовали лечить нервы синеголовником и шикшей[13]. Свет не может нести зло живым, сказали они, а горстка еретиков неспособна изменить законы королевства. Поэтому лучшее, что может сделать юный хейлиг, – это вернуться к пастве своей и честно служить Девам Небесным.
Он вернулся – что еще ему оставалось? Вернулся, да. И обнаружил, что здание храма, прекрасно отремонтированное всего лишь год назад, зачем-то снова стоит в лесах, служит в нем еретик Луциан и его, Мельхиора, люди больше не хотят видеть хейлигом своим. Они изгнали его, и он побитой собакой побрел домой, в Хайдель.
Путь его лежал через три села, в каждом прежде служили знакомые хейлиги. Он заходил в храмы, чтобы говорить с ними. Но там его встречали чужаки в белых рясах и с прискорбием сообщали, что предшественники их внезапно скончались. Один оступился на лестнице, со вторым приключился удар, третий стал жертвой кровавого поноса… Мельхиор осознал, что ему еще повезло оказаться изгнанником, а не мертвецом.
В Хайделе его встретил пустой дом. Оказалось, вся родня еще в конце зимы снялась с места и покинула Гизельгеру морем – так сказали соседи. Мать оставила письмо для него, но вот беда: малолетний сынишка их, по недосмотру, сжег листок в печи. След оборвался. Мельхиор остался сиротой при живой родне… хотелось верить, что при живой.
Всю ночь он лежал без сна, один в брошенном жилище, на жесткой незастеленной койке, и думал, думал…
Что-то страшное грядет в мир. И только он один во всем свете знает об этом. Должно быть, это Девы Небесные послали видения своему слуге, чтобы тот остановил надвигающийся кошмар. «Но что ты можешь сделать один, слабый и беззащитный, против неведомой силы, подчиняющей себе город за городом, страну за страной?» – малодушно спрашивал разум (тогда уже стало известно о сожжениях в Хаалле и Эдельмарке). «Можешь и должен! – отвечало сердце. – Неслучайно из миллионов смертных избран именно ты! Не грех ли это – сомневаться в выборе Дев?»
Наутро он запер дверь родного дома на замок, отдал ключ соседям и пошел на север. Туда, по слухам, еще не добралась злая ересь, и молодой, наивный хейлиг надеялся разбудить народ, открыть людям глаза, предупредить… Он пересек границу Эренмарка и пошел от города к городу, от села к селу, полуголодный, измученный и одинокий. Он проповедовал на площадях и перекрестках, он кричал, он взывал, но слушать его никто не хотел. Повсюду люди смеялись над ним. Для них злом была Тьма, Свет же воплощал добро, и они не хотели понимать, что может быть иначе…