Отдав свою жизнь в руки Бога, я стал молиться:
Господи, я — Твой, делай со мной, что Тебе угодно. Ночь напролет я тихо бормотал слова, которые приносили мне облегчение в самые тяжелые моменты жизни: Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе/Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе.
На следующее утро ко мне пришел Асим. До него каким-то образом дошло известие о том, что я заболел. Он пришел не один: с ним был красивый старик с лучистыми глазами, светившимися духовной любовью. «Это — один из величайших святых во Вриндаване, — сказал Асим. — Его зовут Кришнадас Бабаджи». Бабаджи был одет в два куска белой ткани: один кусок был обернут вокруг пояса и доходил ему до колен, другой висел вокруг шеи, прикрывая грудь. Щетина седых волос, ярких по контрасту со смуглой кожей, обрамляла его голову и лицо. С неописуемым состраданием пожилой Бабаджи долго глядел на меня, затем протянул руку и погладил меня по голове, громко выдохнув: «Харе Кришна!» С тех пор каждый день они навещали меня и давали свои благословения. И каждый раз Бабаджи наполнял мое сердце целительной радостью, а палату — смехом, шедшим из самых глубин его исполненной блаженства души.
Однажды у моей кровати оказались два молодых врача-стажера. По очереди они засыпали меня своими заученными вопросами. Но у меня тоже был один вопрос к ним: «Чем болеет мой сосед?»
Один из них безучастно взглянул на старика и ответил: «Открытый туберкулез». Затем добавил: «Вы уж, пожалуйста, поберегитесь, сэр. Если случайно при кашле его мокрота или капля крови попадет Вам в носоглотку, Вы тоже заразитесь».
«Что?! Но почему тогда его держат вместе со всеми в одной палате?»
«Такой у нас порядок. Никого не помещают в карантин, пока не получены результаты анализов. А наша лаборатория, увы, закрыта, потому что лаборант сам болен туберкулезом. Поэтому мы не имеем права никого помещать в карантин». Подняв зонт, он прошествовал к дверям. У самого выхода он остановился, обернулся ко мне и сказал: «Нет никаких сомнений в том, что у Вашего соседа опасная инфекция, поэтому, пожалуйста, будьте осторожней. Рад был с Вами познакомиться. Всего доброго, сэр». Через несколько дней несчастный старик умер прямо у меня на глазах.
Сидя на больничной койке, я написал своей семье такие слова:
Там, где есть вера, нет места страху.
Будьте здоровы и счастливы. Желаю вам
душевного спокойствия и любви к Богу.
Ричард
Вриндаван, сентябрь 1971 г.
Дней через десять врач выписал меня, строго-настрого наказав: «В течение месяца Вы не должны путешествовать». Ткнув в меня указательным пальцем, он предупредил: «Если будете вести образ жизни странствующего садху, наверняка умрете. Оставайтесь на одном месте и питайтесь одним рисом». Запрет на путешествия сильно огорчил меня. Первая моя мысль была о бедняге Гэри. Что он подумал, не дождавшись меня в Харидваре? Получалось, что я оторвал Гэри от его друзей, а сам бросил одного в Индии. Свидимся ли мы когда-нибудь? Но вместе с тем какая- то часть меня радовалась возможности остаться во Вриндаване, предвкушая новые открытия, которые сулило мне это место.