– Добрый вечер, Саня.
– Привет, Володя, собирался тебе попозже позвонить.
– Как прошло?
– Как и планировалось.
– Завтра у твоих отгул, а сам со мной к 18.00 к Доктору, у Бегемота проблемы.
– Что с ним?
– Я не особо в курсе. Доктор завтра все объяснит. Возможно, придется опять поработать всем вместе.
– Как тогда, в Турции? Хорошо бы!
– Я тоже не против, а то заржавел совсем.
– Так уж и совсем? Как там в зале?
– Размялся. Прикинь, мне Борюсиков пацан башкой бровь разбил.
– С трудом представляется. Он, кстати, жив?
– Жив, уже, наверное, проблевался.
– Суров ты. Кстати, что супруга сказала?
– Я еще до дома не доехал, пробка на третьем кольце.
– Вот она тебе вторую-то бровь и разобьет.
– Это точно, – хмыкнул Лопатин, – ладно, до связи.
– Аналогично, коллега, привет семейству.
А что же такого произошло в Турции, о чем Котов говорил с такой ностальгией? Если публика не против, расскажу, пока есть время.
Глава 18. Курортно-туристическая
Сергей закрывал за собой дверь, когда зазвонил телефон. Пришлось возвращаться.
– Да.
– Здорово, малыш, – только один человек на всем белом свете называл его так.
– Привет, Гера.
– Как дела?
– В отпуск выгнали с позавчерашнего.
– Отпускные выплатили?
– Щас. Ни отпускных, «и долга по зарплате за три месяца.
– На что жить собираешься? Может, тебе деньжат подбросить?
– Спасибо, я что-нибудь придумаю. Потом, у меня ящик тушенки есть.
– Скрал?
– Без меня все скрали. Сэкономил.
– Что делаешь?
– В зал собрался.
– Опять?
– Надо же как-то на жизнь зарабатывать.
– Когда бой?
– Девятого мая.
– Условия?
– Четыре миллиона победителю (разговор происходил в конце апреля 1993 года, курс доллара к рублю составлял приблизительно 1:770, таким образом, сумма в долларах составила около пяти тысяч).
– А проигравшему?
– По условиям турнира победитель получает все.
– А проигравший?
– Только по морде.
– Круто.
– А как еще зарабатывать? В бюро переводов не берут, считают, что русские офицеры не только иностранных, но родного языка не знают.
– Иди в грузчики или в киллеры.
– Слишком много желающих.
– Тогда торговать.
– Проторгуюсь.
– Твою мать, Серега! Сколько раз говорено, бросай ты это все и дуй ко мне – и работа почти по специальности, и деньги хорошие.
– Как я уйду? У меня ребята в группе совсем зеленые, их натаскивать надо. И потом, ты бы ушел?
– Ну...
– Ни хрена бы ты не ушел! И Володя тоже. – Володю Лопатина поперли из вооруженных сил за то, что, долечиваясь в Бурденко, он совершил, выражаясь казенным языком, «противоправные действия в отношении старшего по воинскому званию военнослужащего», а по-русски говоря, обматерил столичного ферта в погонах и широких лампасах, посмевшего обозвать солдатика, потерявшего ногу в Таджикистане, «сраным инвалидом». Не только обматерил, конечно. Пытался еще сломать об него костыль, но тот резво ускакал, как кенгуру. Был Володя признан, ясно дело, кругом виновным и вылетел пулей из армии, не дослужив до минимальной пенсии каких-то трех месяцев и шестнадцати дней.